Время не бежит, а летит. 15 лет назад в студии «Доброго утра» я, начинающий телеведущий, просто сиял от восторга. Еще бы, у певца, который признан национальным достоянием, день рождения, я среди гостей, и меня же он выбрал в качестве интервьюера.
– Мне уже две пятерки, но чувствую себя моложе, – говорил тогда на эфире Муслим Магометович. – Порой даже ловлю себя на детском восприятии.
17 августа мог бы отпраздновать юбилей гениальный Муслим Магомаев.
– Может, потому что вы жаворонок?
– Я всегда рано просыпаюсь. Утром, когда нет телефонных звонков, самое время подумать.
– А в душе поете?
– Что за ерунда, Андрей! Распеваться надо там, где хуже всего звучишь. Недаром классы, где занимаются вокалисты, задрапированы тканью. Но главное – петь сердцем…
О том, что сам Муслим Магомаев по-другому петь не умел, известно всем. Почитайте, что до сих пор пишут о нем в блогах.
«Лучшего голоса не знаю... Это МУЗЫКАНТ на все времена...»
«Это единственный кумир моей юности, молодости, жизни, который не разочаровал ни одного почитателя!»
Последнее высказывание особенно точное. Муслиму Магомаеву не надо было сочинять о себе небылицы, придумывать скандальные пиар-ходы или менять 20-летних подружек на тех, кто только закончил школу. Сo второй женой, оперной певицей Тамарой Синявской, он прожил больше тридцати лет. Помню, как мои родители ждали праздничных «Голубых огоньков». Мама восхищалась Муслимом, а папа застывал перед телевизором, когда выступала красавица Тамара Синявская, по-моему, он даже был в нее тайно влюблен. Конечно, в семейной жизни двух знаменитых артистов, двух взрывных темпераментов, бывало всякое, но уважение друг к другу и любовь побеждали. Тамара Ильинична даже cпустя почти четыре года со дня смерти мужа не может смириться с его уходом. Когда я звоню и спрашиваю, удалось ли разобрать бумаги и видеозаписи в домашнем кабинете Муслима Магометовича, она, извиняясь, произносит: «Не могу, Андрей. Такая подкатывает боль…»
15 лет назад в «Добром утре» я спрашиваю Магомаева, правда ли, что в покорившей всех «Мелодии» он обращается к супруге. «Я пою о любви, но конкретной женщины не представляю. И, разумеется, достоинств моей жены это не умаляет», – тактично cтавит он меня, неопытного журналиста, на место. Мол, не надо вторгаться в личное пространство. (Слушая диски Эмина Агаларова, я чувствую, кто был его учителем. Эмин знал Магомаева с трех лет, учился у него и даже однажды спел дуэтом My Way Фрэнка Синатры. «Он и на рояле играл, как бог», – говорит Агаларов, и как же я ему в этот момент завидую!)
Магомаев рассказывает, как в дни молодости, после стажировки в «Ла Cкала», пел «Севильского цирюльника» в Ленинграде, а какой-то мужик с галерки крикнул: «Королеву красоты» давай!» В 70-е помешательство на этом шлягере в исполнении Магомаева было всеобщим.
Старейший концертный зал Европы парижская «Олимпия» предложил певцу годовой контракт. Говорят, такой популярности артиста и покровительства ему самого Гейдара Алиева не смог простить другой выходец из Азербайджана, певец Полад Бюль-Бюль оглы. Через пять дней после смерти Муслима Магомаева дочь Гейдара Алиева, композитор Севиль Алиева, с которой я давно знаком, не называя имен, поведает мне о предательстве самого близкого друга детства Магомаева. «Когда не стало моего отца, этот человек, которого Муслим вывел на эстраду, развязал кампанию травли в азербайджанской прессе», – скажет она. Но Магомаев повел себя достойно, не стал опускаться до уровня завистника. Товарищ певца предприниматель Арас Агаларов, открывший в честь Магомаева концертный зал в Москве, вспоминает, что в день похорон людская толпа в Баку хотела поднять на руки катафалк с гробом, такой сильной была любовь поклонников к человеку и артисту.
