Дарья Мороз и ее «Секс. До и после»: о главных мужчинах в жизни, критике внешности и новом амплуа

Слова «Дарья Мороз» и «секс» для многих уже звучат как синонимы. Актриса, действительно, запомнилась своими откровенными ролями в «Содержанках», «Клинике счастья», «Жить жизнь». Но теперь оказалась по другую сторону камеры, дебютировав в качестве режиссера. Что еще можно снять про этот секс? Как выяснилось, очень многое. Но, в первую очередь, Дарья исследует не сам процесс, а то, что происходит до и после. «До» завязывается в модном баре, где встречаются люди разных возрастов, статусов и профессий, «после» — всегда интрига и… крутой поворот сюжета.

Как первые зрители, отметим, что сделан проект максимально стильно, остроумно и невероятно красиво. А какой в сериале каст! Гоша Куценко, Игорь Миркурбанов, Евгения Дмитриева, Анна Снаткина, Павел Чинарев, Марина Александрова, Даниил Воробьев, Александр Горбатов (когда последние двое встретятся в одной новелле, то украдут ваше сердце) — всего на 14 серий около 40 актеров категории А.

Альманах уже представили на фестивале «Новый сезон» в Сочи, где и состоялось наше интервью. Мороз тогда еще не подозревала, что получит главный приз, как открытие смотра, а сам сериал, по мнению жюри, займет вторую строчку в листе самых ожидаемых.

Дарья, легко ли вы шагнули в режиссуру в принципе? Наверняка, испытывали дополнительную ответственность с таким-то отцом?

Безусловно! Я выросла в творческой семье, где всегда существовал тот самый «гамбургский счет», который, как вы понимаете, очень высокий. Когда я входила в актерство, затем — в продюсирование и шоуранерство и вот теперь — в режиссуру, об этом ни на секунду не забывала. Для меня это планка, впитанная с молоком матери, переданная от отца. Бесконечные разговоры про профессию, которые у нас с папой были, есть и будут, — огромная часть моей жизни. Поэтому, конечно, ответственность ого-го! Я вообще очень ответственный человек. Даже, наверно, чрезмерно серьезно отношусь к своему ремеслу — к кино, театру. Для меня это не работа, а скорее некий путь, призвание.

Новое не вызывает у вас страха?

Было страшно, признаюсь. Режиссура для меня — нечто очень большое, огромная вселенная человека, которому есть, что сказать миру. Это гораздо более сложные и глобальные задачи, чем просто работать артистом. Когда Вячеслав Дусмухаметов сделал мне предложение снимать, я вообще обалдела. Безусловно, предполагала, что такой опыт может случиться в моей жизни, но не ожидала, что настолько скоро. Полгода я отказывалась, говорила, что готова разрабатывать, креативить, писать, искать того самого режиссера… Папа об этом, разумеется, ничего не знал — я общалась только со сценаристами и продюсерами. Когда мы в очередной раз пытались подобрать лучшую кандидатуру, Слава сказал следующее: «Слушай, передо мной сидит режиссер и уговаривает меня, что нам нужен другой режиссер. Соглашайся! Я знаю, что ты справишься». Он вдруг вдохнул в меня такую уверенность, более того, стал моей уверенностью в собственных силах. И я решила — почему бы не рискнуть. Тем более, большая работа уже проделана, я глубоко вошла в проект, было даже жалко отдавать его в чьи-то руки.

И когда оказалась на съемочной площадке, то как будто попала домой. Или… в то самое место, на котором должна была быть всегда. Суперстранное ощущение. Поняла, что это именно то, чем я много лет хотела заниматься. Больше, чем актерской профессией. Да, непросто, ново, требует больших энергозатрат… Но как-то очень органично для меня.

Наверняка что-то почерпнули и у отца, и у бывшего супруга, Константина Богомолова?

Я вообще такой артист, который впитывает, думает, анализирует, наблюдает. Наверно, все сработало. Видела это по артистам: они легко воспринимали то, что я говорю, и делали то, что предлагаю. Все очень быстро поняли, что мы создаем каждую новеллу как отдельный короткий метр. А такую съемочную группу, которую мне подарил продюсерский состав, я вообще редко встречала на своем актерском пути. Это большое счастье и поддержка для режиссера-дебютанта. Всему касту я страшно благодарна. Они рисковали в определенном смысле, доверяясь дебютанту, еще и коллеге. Приносили свои идеи, мы тут же вносили их в сценарий на уровне читок. Все 40 человек-актеров стали моими союзниками. А это — первая линейка индустрии, категория А разных возрастов и школ. Мне не приходилось с ними бороться. Единственная сложность, с которой столкнулась, — добиться живой разговорной манеры. Того, чем, кстати, в совершенстве владеет богомоловская команда — просто потому, что Костя совсем по-другому относится к актерской школе и работе артиста на площадке. Я это наблюдала в течение 10 лет на собственном опыте, переучивалась под его руководством. Тяжело существовать без мизансцен, только в диалоге с партнером, когда действие происходит на уровне речей, энергий и внутренней легкости. Это высший актерский пилотаж! Поэтому, многих героев сериала зовут так же, как в жизни — чтобы они не были персонажами, а оставались собой, работали своими красками.

Помню, как Антон Рогачев, молодой артист, с которым мы снимались у Павла Лунгина в «Василисе» и в «Клинике счастья», никак не мог понять, чего я от него хочу. Какая-то «точка в конце», интонации, «мы ничего не играем»… А в финальную смену подошел и говорит: «Понял! Нам же примерно про это Анна Николаевна Петрова (известный педагог по речи) все время вещает!» Слава богу, хоть в конце съемочного периода сообразил (смеется).

Название сериала интригует, но, как я понимаю, сцен секса как таковых на экране минимум.

Да-да, хоть он и называется «Секс. До и после», такое все провокативное, но на самом деле это история про то, что секс в жизни — не главное. Наша тема для разговора — события вокруг. Что приводит к соединению двоих людей, как взаимодействовать друг с другом и вести себя в разных обстоятельствах, иногда нелепых, иногда драматических? Арка проекта: секс вокруг дружбы построить можно, а дружбу вокруг секса — нет. Каждая из 14 новелл — остросюжетная сценка. Одни ребята случайно знакомятся в приложении и идут на свидание, другие — взрослая пара, желающая взбодрить брак. Разные возрастные категории, разные социальные слои… И настолько узнаваемые ситуации, что каждый в определенный момент узнает себя и, уверена, улыбнется. С нами ведь случается и дурацкое, и грустное, и веселое, и странное, и романтичное. И хорошо, если мы умеем к любой ситуации отнестись в конечном итоге с юмором. Что еще круто в этом проекте и гораздо важнее секса: он — про «здоровые» отношения. В том смысле, что парни интересно, настойчиво, с хорошей энергией добиваются девушек, а супруги дорожат чувствами. В нашей жизни часто так смещены понятия, начиная от манипуляций и абьюза и заканчивая гендерными принадлежностями, что эта «правильность» очень радует.

В соцсетях есть те, кто пишет — ну вот, Мороз опять про секс!

Все шутки на тему, что я в индустрии главная по сексу, давно не новость. Типа «за 4 сезона „Содержанок“ Мороз наконец-то поняла, что секс — не главное». Слышали, смеялись! Но ведь «Содержанки» тоже не про секс — он лишь обложка. Глобально сериал про то, что такое любовь в современном мире денег. И что важнее: деньги или чувства. Деньги — это тот самый «золотой телец», который способен уничтожить природу человека, сожрать его. Кому-то удается выскочить и познать любовь, кому-то нет. Ну, а то, что я достаточно спокойно в кадре экспериментирую со своим телом… Это всего лишь работа.

В вашей жизни секс играет большое значение? Для многих творческих личностей он как будто отходит на третий план, им хватает разрядки на сцене, других эмоций…

Мы все, простите, животные, физиологию никто не отменял. Но для по-настоящему творческих людей, безусловно, главное — энергия. Ее можно почерпнуть при совместном написании сценария, съемке кино, записи музыки. Можно взобраться на гору, увидеть пейзаж и ощутить такой катарсис, который не получишь ни от какого секса. Да, от него иногда может катарснуть. Но от настоящей глубокой любви катарснет круче. От сочувствия и желания помочь человеку — тоже. Секс — лишь дополнение настоящих глубинных эмоций и чувств. Для меня всегда было именно так.

У вас никогда не было стеснения перед камерой или это вопрос опыта? И откровенные сцены — лишь выполнение поставленных режиссером задач, или, в том числе, какой-то манифест, пропаганда женственности, раскрытия себя?

У меня нет никакой врожденной раскрепощенности. Для меня тема секса — очень закрытая и личная, она касается только двоих — тебя и твоего партнера. Но я всегда, как артистка, понимала, что тело, как и голос, как и психоэмоциональная составляющая — мои инструменты. Делать или нет — личный выбор каждого. Если обнажение необходимо для истории и вскрывает характер или психологические стороны персонажа, если оно не ради хайпа — то это часть профессии. «Клиника счастья», например, вся основана на витальности, на том, что, когда мы любим друг друга, это дает взрыв гормонов, омолаживает, дарит нам радость и счастье. Без определенной свободы в теле невозможно было бы достоверно сыграть мою героиню Алену. Или в «Содержанках», где отношения Лены и Глеба сильно связаны с постелью… Но это — именно отношения, и все постельные сцены — драматические. В «Секс. До и после» похожая подоплека: важен не сам факт секса, а как мы добиваемся партнера, ищем к нему подход, как меняемся, влюбляемся или наоборот перестаем испытывать чувства, как спасаем семью, оказываемся положительным героем или отрицательным. Все сделано, на мой вкус, тонко и стильно. Это то, чем я горжусь, потому что риск перейти грань в связи с темой, конечно, был.

Хорошо, когда режиссер доволен!

Я правда довольна. И как режиссер и как зритель. Кино вызывает крутые эмоции, а не желание отвернуться. Оно легкое, веселое, азартное, хулиганское и по итогу очень светлое.

А что Юрий Павлович сказал про ваш первый фильм? Ему понравилось?

Он видел 8 серий из 14. Сначала выдохнул, что все нормально. Тут дело даже не в том, что «не посрамила», а в том, что я — артистка, зашла в иную профессию, более серьезную. Репутационные потери могли бы быть огромные при плохом результате. Но, слава Богу, он сказал: «Понятно, какая-то серия мне нравится больше, какая-то меньше, но в целом проект получился, классная идея, хорошо написано и снято. Я тебя поздравляю, ты молодец». От папы услышать комплимент — дорогого стоит. Во-первых, он суперпрофи, во-вторых, к дочери в работе отношение всегда немножко строже. Весь его творческий путь для меня — пример того, как, несмотря ни на что, ты все равно двигаешься вперед в своем понимании профессии и делаешь то, что считаешь правильным. Как он мне когда-то сказал: «В профессии надо жить долго».

Вообще отец вас часто критикует – в творческих моментах, в частных?

У нас в семье хвалить не принято. Если хорошо, то все скорее промолчат, мол, чего об этом говорить. А если есть, над чем поработать, это всегда повод для беседы. Мы часто обсуждаем мои театральные работы, киношные, часто спорим и не всегда совпадаем во мнениях. В остальном у нас достаточно деликатные отношения — мы не лезем в жизнь друг друга. Считаем, у каждого свой путь. Плюс есть определенное воспитание и просто большая любовь.

Бывает, что посторонние люди критикуют в Интернете ваш стиль, одежду, прическу. Не представляю, как звезды выдерживают. Наросла броня от «злых языков» или вы принимаете близко к сердцу?

Если обращать внимание на негатив, жить по чьим-то правилам, а не по своим собственным, не своей интуицией и сердцем, то можно сойти с ума. Единственное, к чему я могу прислушаться, — когда профессиональный критик напишет что-то по поводу спектакля, фильма или роли: что-то точное. Я в этом случае могу проанализировать и принять к сведению или взять замечание в работу. Ну а какие-то бытовые или злобные комментарии относительно моей прически или одежды… Мне так комфортно или этого требует моя роль. Недавно дочь говорит: «Мама, мне больше нравится, когда ты с длинными волосами! Отрасти!» Объясняю, что сейчас не могу, сначала надо досняться. Может быть, потом, если захочу сама. И добавляю: «А мне, например, не очень нравится, что ты, натуральная блондинка, перекрасилась в шоколадный цвет. Я конечно понимаю, что ты подросток и находишься в поиске себя, поэтому разрешила и отвела к хорошему мастеру, чтобы ты не испортила волосы.. Но, по-моему, тебе лучше так, как было. Можешь услышать, можешь не услышать. Вдруг, поймешь, что я права и вернешься в натуральный цвет». Как-то так и до меня можно донести информацию. Но только близким людям.

Когда была помладше, конечно, реагировала на критику очень остро, меня триггерило, мол, ну как же так, почему то, что я делаю кому-то не нравится. А потом поняла, что творчество, как и внешний облик — вкусовые вещи. Если тебе самому кайфово и ты никого не беспокоишь своим видом (условно, муж не жалуется, что ты такая непричесанная), то это личное дело каждого. И артиста, в том числе. Почему мы должны подстраиваться под кого-то? Или вот зрители считают, что ты должен хотеть с ними фотографироваться. Но иногда плохое настроение, ты замучен делами, бежишь с чемоданами, плохо выглядишь, выходишь из уборной, простите. Ты не всегда от этого счастлив. Когда я в хорошей форме — с удовольствием. Понимаю, что человеку будет радостно потом смотреть на этот снимок. Но, если я не готова, имею полное право отказать.

Вообще у вас такой загадочный образ, кажется, вы очень закрытый человек. Правда или все-таки кажется?

Загадочный? Не уверена. Закрытый или интровертный — да. И это какая-то ужасная вилка, что, будучи артисткой, я должна «экстровертить». Мне гораздо больше хочется залезть в панцирь и закрыться дома. Но есть некий ореол медийности, где требуется общаться с большим количеством людей, быть открытой… Это необходимость, часть профессии и моей жизни. Я внутри себя и я на людях — два разных человека.

Играете?

Нет. В этом раздвоении личности я стараюсь оставаться максимально собой. И сейчас с вами, например, рассуждаю о том, что меня волнует, говорю вещи, которые считаю правильными или интересными. Но делаю это, понимая, что разговор будет вынесен на публику. Мой внутренний мир сильно отличается от мира внешнего, и я это очень разделяю. Есть дом, есть профессия и есть улица. Может, в том числе, поэтому складывается такое впечатление.

Как-то вы упомянули, что у вас «ужасная репутация артистки». Вообще слышала, что многие, как минимум, мои коллеги вас побаиваются.

Ха! Да я всю жизнь сталкиваюсь с тем, что меня побаиваются. Я долго не понимала, почему так происходит — вроде ни на кого не бросаюсь, не хамлю, не бью по лицу. Наоборот, достаточно приветлива, радуюсь людям, которых встречаю, мне интересен окружающий мир. Да, я требовательна в профессии, но это вряд ли порок. Так вот, довольно недавно поняла, что «виновата» энергия, которая заключена у меня внутри. Ее много, она активная, пробивная и настолько сильная, что кого-то отталкивает и пугает. Большое количество людей не готовы с ней взаимодействовать. Но есть и другие, кого это не смущает. Мне в детстве всегда говорили: «Ты танк, ты танк!» Страшно напрягало, потому что танк — нечто зловещее, что проедет по трупам. Потом я для себя сформулировала: я не танк, я паровоз. Тягач! Это тоже что-то пробивное, сильное, мчащееся вперед, но… иначе. То, что может подцепить за собой большое количество людей. Это умозаключение дало мне понимание, что я не что-то плохое, а что-то с другим свойством энергии. Кто боится оказаться сбитым с ног — окей, отходите в сторонку. При близком общении многие говорят, мол, я думал, ты какая-то надменная, высокомерная, а на самом-то деле классная, легкая и очень теплая. Просто, как нормальный интроверт, я медленно и сложно допускаю к себе людей.

Но даже самой сильной и независимой женщине хочется иногда побыть слабой и опереться на крепкое мужское плечо. У вас есть то самое плечо?

Это всегда отец и… мой кот! Вернее, это кот Ани, но и мой любимец, конечно! Я всегда говорю, что он — главный мужчина в доме. Это, безусловно, мои друзья. Это моя дочь, ей сейчас 13, она моя большая поддержка. Еще фору мне даст! Это моя сестра Варя. Это в определенном смысле Костя, с которым мы в прекрасных отношениях. Я понимаю, что в любой сложной ситуации могу к нему обратиться и поговорить. Он поддержит или даст совет. В личную жизнь, как вы знаете, я не допускаю. Если когда-нибудь захочу выпустить ее в мир, как-то органично к этому приду.

На презентации четвертого сезона «Содержанок» вы появились с Петром Дрангой. Смотрелись очень даже как пара, он преподнес вам шикарный букет. Сразу пошли слухи…

Ну, естественно. Слухи постоянно возникают, когда я дружу с коллегами мужского пола, я к этому привыкла. Петя пришел на премьеру меня поддержать, я так же посещаю важные для него мероприятия. У нас четыре совместных проекта, мы творческая коллаборация. Играем «Фриду», готовим «Ремарк и Дитрих», «Маяковский. Любовь», он написал оригинальную музыку для «До и после» — очень крутую, выступил композитором проекта. Понятно, «на заборе всякое пишут». Но мы адекватные люди, относимся к этому спокойно, точнее — никак. Стоит мне с кем-то сфотографироваться, или, как с Володей Мишуковым дать жару в «Содержанках», все сразу: «О-о-о, вау, это же, наверно, то самое, у них роман!» Значит мы круто сыграли, раз все поверили в реальные чувства.

Не хватало, кстати, Мишукова в вашем новом проекте — не звали?

К сожалению, для него не было роли. Вообще, есть большое количество коллег, с которыми я бы мечтала поработать. Тот же Паша Прилучный. Приглашала на пробы, но вообще без шансов из-за его занятости.

А не кажется, что Прилучного сейчас слишком много — каждый второй сериал с ним…

Любого популярного артиста в определенный момент становится много. Я сама попадала в такую ситуацию. Как-то у меня одновременно были третьи «Содержанки», вторая «Триада», «Медиатор», «Угрюм-река» и мне еще предложили «Клинику счастья». Я, понимая, что по количеству съемочных дней мы не расходимся, отказалась. После двух месяцев уговоров решила — ладно, на авось, наверно, что-то произойдет и все разрулится. Разрулилось. Однако потом случилась катастрофа: пять проектов вышли в течение пяти месяцев. Все кричали — да сколько можно, уберите уже Мороз с экрана! Следующий год я провела за сценарной работой, дав зрителю от себя «отдохнуть». Это вопрос стратегии. Слишком много одновременно выходящего контента не всегда хорошо для карьеры — каким бы крутым артистом ты не был. Что касается Паши, он мой большой друг, нежно к нему отношусь, он глубокий, трогательный парень. Мне бы хотелось, чтобы это стало более заметно на экране, потому что он играет все-таки немного других персонажей. Если он однажды согласится участвовать в моем проекте — буду счастлива и на фиг кастинг! Я вообще на кастинг старалась звать минимальное количество актеров, чтобы не отказывать. Когда-то мне рассказывал Георгий Данелия, что он терпеть не может пробы. Именно потому, что потом приходится утверждать одного, а не всех. И сейчас я это понимаю. Перед тобой крутой артист, он все сделал, но что-то не сработало в контексте роли и увы… Для режиссера это ужасно тяжело. Сейчас шутим с продюсерами: «Нужен второй сезон, чтобы задействовать всех тех, кто приходил на каст и в итоге не был утвержден». (К слову, уже известно, что второму сезону быть!)

Пострадала ли индустрия из-за уехавших звезд? Потеряла ли что-то или справляется?

Мне кажется, отъезд 10-ка ведущих театральных режиссеров из страны — культурная катастрофа. Так я чувствую. Это, конечно, дает возможность новым именам заявить о себе, но пока молодежь наберет сок, опыт, пройдет достаточное количество лет. Это процесс. В киноиндустрии не так заметно, она все-таки глобальнее, чем театральная среда. Хотя тоже есть моменты. Но в целом я, как зритель и как профессионал, считаю, что сейчас появляется очень много хороших проектов. Во многом благодаря онлайн-кинотеатрам, где существует потребность в большом количестве контента. Это дает мощное развитие индустрии. У каждой платформы — свой запрос, свои интересы, темы, зоны, которые мы, киношники, можем исследовать.

Дочь к кино привлекать не планируете? Многие берут детей с собой в такие фестивальные поездки, приобщают, так сказать. Или Ане совсем не интересно?

Во-первых, у нее школа, она увлечена учебой. Где-то полгода назад, в середине седьмого класса, Аня вдруг сама мне сказала, мол, мам, я понимаю, чтобы куда-то поступить через несколько лет, важно иметь хорошие оценки. Поэтому мне нужны педагог по математике и французскому, эти предметы у меня проседают. За полгода она их подтянула. Недавно похвасталась, что стала в классе той, у кого списывают, на кого ориентируются. У Ани полно друзей, и, в отличие от многих подростков, она не хочет никого «уничтожить», быть круче, кого-то подмять под себя, чтобы выделиться. Она самодостаточная, веселая и умная, имеет свои границы, которые мы с ней обсуждаем. Если у нее возникают конфликтные ситуации с одноклассниками, вместе анализируем их с разных сторон. Дочь с уважением и немного иронично относится к профессиям родителей. Отдает должное, что да, папа режиссер, мама артистка. Недавно поделилась с ней, что мне предложили новый режиссерский проект, говорит: «Мама, а ты молодец!» Хвалит. Интересуется моими делами, судьбой спектаклей. Но, что классно, у Ани — своя насыщенная событиями жизнь, у меня — своя. Периодически дети вцепляются в родителей, мол, хочу, как вы! Тут нет, ей очень интересно и с друзьями из школы, которую она обожает, и отдыхать с папой и его семьей летом, отрываться от мамы. Она умница, очень ей горжусь. Главное, что дочь растет открытым, добрым, тонким и чувствительным человеком, но при этом умеющим за себя постоять и выдержать собственную позицию. Это такая самость, которой у меня в ее возрасте не было.