Роль следователя Ивана Рокотова в военно-исторической драме Первого канала принесла Евгению Воловенко большую популярность. Но мало, кто знает, что после съемок в первой части актер испытывал проблемы с работой. Пройти через трудности ему помогли, в том числе, и коллеги по картине — Екатерина Климова и Александр Панкратов-Черный. О том, что осталось за кадром проекта, личных победах и допингах в борьбе со скромностью, актер рассказал в интервью «СтарХиту».
Четвертый и пятый сезоны «По законам военного времени» снимали в ваших родных местах – Калининграде и области. Чувствовали, как стены помогают?
Конечно, это грело, были приятные встречи с друзьями. Когда готовились какие-то сцены со стрельбой, приглашал товарищей с маленькими сыновьями на площадку — мальчишкам войнушка, понятно, интересна. Частично снимали и на Куршской косе — для меня это место силы, с детства обожал там гулять. Отец ходил в море, у них там находилась турбаза. Естественно, были все эти воображаемые истории про то, что я Робинзон Крузо на этом огромном побережье. Отчетливо ощущал ностальгию, когда выходил к морю после долгого рабочего дня. Кстати, мое мнение тоже сыграло, когда принимали решение о месте продолжения съемок. В какой-то момент продюсерам казалось, что снимать в Кенигсберге будет невыгодно и неудобно, но я приложил усилия, показал локации, которых не найти в других регионах. Знакомые помогали договариваться с администрацией, и там нам всегда шли навстречу. Помогали все — и МВД, и ГИБДД, и местные жители.
А близкие родственники там остались?
В Калининграде у меня живет мама. Но она уже старенькая и болеет, а так, думаю, с удовольствием тоже посетила бы съемки. Есть еще дети брата, мои племянники, вот они как раз приходили посмотреть на процесс.
Вообще, какие воспоминания о родине остались? Может, трагедии личные тут переживали, приключения?
Я еще застал город с полуразрушенными коробками домов после войны. В них мы играли в войнушку, пытались искать клады, янтарные комнаты. Периодически, когда на развалинах этих домов начинали строить новые, обнаруживалось много запечатанных подвалов. И нам было так интересно искать и собирать старинные бутылки, посуду, домашнюю утварь. Правда, старшие пацаны потом все это отбирали... Мои родители антиквариатом не увлекались, а вот те, кто хранил такие ящики с барахлом, теперь даже имеют собственный бизнес в Калининграде, и очень неплохой.
То есть могли бы стать миллионером!
Возможно. У нас до сих пор много магазинчиков, где продаются вещицы того периода. Большинство, конечно, уже разошлись по частным коллекциям. Но моя семья тогда жила по другим принципам, и это было счастливое детство, — золотой период СССР. Много путешествовали с родителями по стране, плюс пионерлагеря, дворовая история. Сейчас все иначе — нельзя ребенка выпустить на улицу без присмотра, потому что мир стал жестче, таит в себе столько опасностей. Раньше и карбидом стреляли, и снаряды взрывали. В школе постоянно проводили собрания, на уроках рассказывали о технике безопасности, потому что много детей гибло. Буквально недавно начали чистить ров возле форта в центре города, осушили его, видимо, впервые со времен Победы. И там нашлась огромная авиационная бомба, куча снарядов, рекламные плакаты, закупоренные бутылки с напитками… Для людей моего поколения Калининград был этаким городом-призраком. Ведь восстановление не предусматривалось в том виде, в каком он стоял до войны. И когда удавалось найти старые фотографии в архивах, мы сравнивали разруху перед глазами с изображением домов, улиц.
Родной город вы помните и любите. А что касается роли Рокотова, — приходилось ли когда-то самому иметь дело с полицией, детективами, следователями?
Несколько раз. После драк в том же Калининграде. Город делился в определенный период на районы: База, Вашингтон, Пентагон, Камвал и так далее... И вот, гуляя по чужому, можно было нарваться на такую же группу школьников, которые начинали допрашивать: «А вы с какого? А кого тут знаете?». И нужно было перечислить авторитетов данной местности, а иначе — угодишь в неприятности. Часто, чтобы разобраться, мы звали свои компании – бились стенка на стенку, разнимала порой и милиция. Но понимаю, Бог за мной следил и уберегал от фатального исхода. Но из сражений, признаюсь, не всегда выходил победителем — поэтому все лицо в шрамах.
Как с Екатериной Климовой работалось? Вам даже приписывали роман одно время. Плюс за время, что вместе снимались, у обоих столько личных событий произошло: вы стали отцом, Екатерина успела выйти замуж, родить дочь, развестись. Наверняка личные радости и горести и отражались на процессе?
Да, какие-то события, безусловно, влияют на настроение. Но за эти годы у нас сформировался определенный микроклимат, установились буквально родственные связи. И с Катей, и с дядей Сашей (Александр Панкратов-Черный – прим. ред.) отношения очень теплые, мы как семья, общаемся и вне съемок, дружим. Поддерживаем друг друга при необходимости. Катя внимательно и серьезно относится к работе, много сцен мы с ней переделали, дополнив какими-то экспромтами, добавив в отношения изюминки, правды. И с учетом жизненного опыта, который есть у Кати и у меня, получалось сделать интереснее, эмоциональнее. Нотки психолога у обоих присутствуют. А та ситуация, когда нам приписали роман, очевидно, связана с волной, которую подняли поклонники, сопереживая определенным жизненным ситуациям. Но наши отношения абсолютно профессиональные, строятся на взаимном уважении и порядочности к реальным партнерам. Просто любовь, которую мы сыграли, выглядела так реалистично, что зритель поверил. Мне кажется, это огромное достижение.
Супруга не ревновала никогда к партнершам? У вас ведь не только в этой картине киношные страсти.
Диана, во-первых, тоже актриса, что немаловажно. Это часть и ее работы. Разумеется, иногда занервничаешь, когда почитаешь в Интернете всякие сплетни. Но, в то же время, и у жены бывают роли, где есть откровенные съемки, близкие взаимоотношения между героями. Это профессиональная необходимость, сценарий. Сцены же, которые происходили между мной и Катей, очень корректны. Ну и у всего есть свидетели — съемочная группа.
А супруге вы постельные сцены, получается, не запрещаете? Недавно было несколько скандалов из-за откровенных кадров в ряде российских проектов...
Такие сцены можно сделать красиво, а можно — пошло, как часто и происходит в нашем кино. Но ведь самое главное, чтобы на экране не было заметно фальши, игры. И при этом, если есть какой-то петтинг — поцелуи или объятия, то в наших случаях все снималось аккуратно по отношению к актерам. Мне кажется, в этом заключается профессионализм. С учетом нашей общей сферы деятельности, я с пониманием отношусь к этому, супруга — тоже. У меня на сегодняшний день более 70 проектов, где в 20 с лишним — главная роль, практически везде присутствует любовная линия. Признаю, есть актрисы, с которыми тяжело построить доверительные отношения. А, когда они натянутые в жизни, играть чувства сложнее. Проще раскрываться, когда есть человеческая близость.
Павел Прилучный, у которого недавно тоже вышел военный фильм, рассказывал, как его дети переживает, когда смотрят на трюки папы на экране. Как у вас дочка реагирует — вы ведь тоже всякое выделываете?
Эмилия еще маленькая, ей 2,5 года, и не совсем понимает нюансы. Старшие сын и дочь не знаю, следят ли за моими проектами, мы вместе, к сожалению, не живем. В любом случае детей надо готовить, объяснять. Потому что, допустим, если дочь увидит, как на экране ее отец с кем-то целуется, и это не мама, то наверняка у ребенка будет стресс.
Со старшими, Анастасией и Мирославом, вообще удается время проводить?
У дочери Насти уже своя семья, она замужем. Видеться, увы, получается редко, локации разные. Но, когда есть возможность, стараюсь, плюс созваниваемся. Сын учится в школе, увлекается математикой. Конечно, это не та частота общения, которая бывает, когда существует полноценная семья.
Никто по вашим стопам не пошел, как я понимаю?
Да, Слава Богу, нет. Я и сам в кино оказался случайно. Повезло найти дело, при котором я не работаю ни единого дня и получаю удовольствие. Но это очень сложная профессия — во-первых, потому, что нестабильная. Когда вышла первая часть «По законам военного времени», у меня был длительный простой в работе, уже не знал, что и делать. Помню, звонил Александру Васильевичу Панкратову-Черному, говорил: «Дядь Сань, что-то предложений совсем нет, грущу». А он успокаивал: «Жень, ну что ты хочешь. Вон, Люда Гурченко, снялась в «Карнавальной ночи», а потом сколько лет сидела. Привыкай, ты же актер». Молодежь в соцсетях часто спрашивает совета, стоит ли идти в эту сферу. Отвечаю, мол, ребят, посмотрите как много выпускников театральных вузов. И сколько из них становятся востребованными артистами — имеют от работы тот резонанс, который, собственно, хочется каждому. А это при том, что актеры — люди крайне эмоциональные, глубоко переживающие, тонко чувствующие. И стрессы из-за неудач влекут за собой разные проблемы — и алкоголь, и наркотики, и другие попытки уйти от реальности.
У вас что-то подобное случалось — депрессии, запои?
Начну с того, что в силу воспитания, каких-то особенностей характера, я с детства был очень застенчивым ребенком. Скромность в советское время украшала. И вот попал во всю эту киношную историю, которая у меня началась со съемок в рекламе. Помню свои первые ощущения: на кастинге перед тобой сидят несколько взрослых людей и на полном серьезе просят изобразить нечто странное. Этому, понятно, учат в театральных вузах, но у меня тогда таких навыков не было. Поэтому перед первыми кастингами я немножко выпивал для храбрости — причем, недорогие газированные напитки, — хорошие тогда бюджет не позволял. И как-то веселее проходило. Через некоторое время, разумеется, перестал нуждаться в допинге. Потом у меня еще был период определенных событий, после которых могу сказать: слава Богу, я не запойный.
Это на волне успеха или из-за отсутствия работы?
А по-разному. Считаю, что выстроить взаимоотношения с алкоголем крайне сложно. Кому-то везет, кому-то он просто не нужен. Я же таким способом спасался от застенчивости, неуверенности. Как говорится, пьяному море по колено... Но не менее важна и другая часть пословицы: …а лужа по уши. Поначалу это все помогает и способствует, а в дальнейшем, при неправильных настройках, вредит. Как джин в бутылке — открыв ее, нужно найти в себе силы установить баланс. В молодости мне порой не хватало внутренних личных аргументов, поэтому были проблемы, перегрузы. И только с возрастом удалось выбрать правильную линию. Это такая личная победа, которая получилась, в том числе, благодаря присутствию в моей жизни жены Дианы. Нет, я не отказался от алкоголя, но теперь пью изредка — для удовольствия, по настроению.
А кино какое любите посмотреть под бокал вина? Драмы, комедии, исторические картины?
Телевизор вообще не включал уже лет 20, в основном пользуюсь Интернетом — и по жанрам у меня, как и в музыке, нет определенных пристрастий. Если слушаешь и появляются мурашки — продолжаю. И электронику, и тяжелый рок, и рэп. Так и с фильмами. Меня в свое время впечатлил очень «Наркомовский обоз». Там сюжет чем-то схож с «А зори здесь тихие»: разжалованный офицер, которому дают в помощники несколько девчонок, везет на передовую бочку с наркомовским спиртом. И на протяжении пути сталкивается с разными трудностями, помощницы гибнут... Помню, как в конце, выполнив задачу, командир, наконец, разрешает откупорить бочку, бойцы наливают, выпивают — поминают погибших товарищей... Когда я смотрел, такой комок к горлу подкатил, настолько там все было качественно сыграно и снято. Или вот на днях случайно наткнулся на фильм «Обитель» — не мог оторваться! Как читая хорошую книгу, смотрел взахлеб. Это картина о людях, чьи судьбы пересеклись в Соловецком лагере, об их желании жить. Удивительно интересное и честное кино. К работе в таких проектах как раз хочется стремиться.
А что думаете о современном кинематографе? Он на подъеме, на плато или... куда-то катится?
К сожалению, у нынешнего кино больше коммерческая основа, нежели художественная. Поэтому любой продюсер хочет сделать проект рентабельным, старается сократить расходы на производство. А качество частенько из-за этого страдает. Хочется больше времени на подготовку, читку, как в советском кино, на проработку сцен, кадров. К примеру, режиссер первых частей «По законам военного времени» Максим Мехеда делал порой по 26 дублей, которые он считал необходимыми, хотя продюсерам они были не сильно-то нужны. Но эти детали передавали колорит и дух времени. По себе могу сказать: когда заходил на площадку, не видел вокруг ни одного предмета из другой эпохи. Настолько все было продумано — кувшинчики, ложечки. Ничто не резало глаз. И как по мановению волшебной палочки погружало в атмосферу. Говоря о современном кинематографе, хочется отметить, что сейчас много талантливых молодых актеров, жаждущих работать. Дети приходят на площадку с такими горящими глазами, что взрослые могут только позавидовать. Это все радует и, безусловно, способствует подъему отрасли.
Фото: Instagram (запрещенная в России экстремистская организация), Star Media
