- Источник:
- «Инстаграм» (запрещенная в России экстремистская организация)
Экс-солист группы «Иванушки International» Олег Яковлев скончался 29 июня. Многие поклонники до сих пор не могут поверить, что их любимца больше нет в живых. Через неделю после смерти артиста его гражданская жена, Александра Куцевол, начала общаться с журналистами. Корреспондент «СтарХита» встретился с девушкой в одном из московских кафе. Саша держалась стойко и объяснила, что даже не может плакать, так как пока не осознала потерю. Избранница певца откровенно рассказала о последних днях артиста и его прощальной песне, которая выйдет осенью.
Прошло девять дней после смерти Олега. Вы уже как-то осознали, что его больше нет рядом?
Я пока ничего не понимаю. У меня нет ни секунды свободного времени, постоянно отвечаю на телефон. Наверное, Олег так меня оберегает, а, возможно, это психологическая защита. Я приняла факт, что Олега больше нет. Но должно пройти время, чтобы все осознать. Как будто он уехал один отдыхать. Когда придет мое время, мы с ним увидимся. Я чувствую, что он рядом. Олег мне не снится. Я прошу, но он не приходит по ночам. Комната опустела...
Кто-то находится сейчас рядом с вами?
Да, родители приехали. Близкие подруги поддерживают. Я не бываю одна, меня не оставляют. Не могу плакать, иногда лишь слезы выступают на глазах. Думала, что буду реветь, ведь достаточно эмоциональна и плаксива по жизни. Я никогда никого не хоронила и не знала, какая у меня будет реакция. Мне пришлось быть собранной с той минуты, когда я узнала, что Олег умер. Некоторые осуждают меня, что я общаюсь с журналистами. Но у меня нет другого выхода. Друзей у Олега было немного. Все они непубличные люди. После того как пройдет 40 дней, я займусь публикациями, порочащими его имя, подам в суд на издания. Думаю, Олег поступил бы так же.
А почему было принято решение кремировать тело? Вы говорили о смерти?
Мы беседовали об этом. Как нормальные люди, мы понимали, что смерть - это естественно. Поскольку Олег родом из Монголии, все-таки это было определенное воспитание и традиции. Не знаю, почему все указывают, что должен был делать Олег со своим телом. Это дикость! Если он так решил, значит, так хотела его душа.
Все строят предположения, почему Олег так скоропостижно скончался, приписывают ему ряд заболеваний...
Причина смерти - сердечная недостаточность, хотя госпитализировали с воспалением легких. Он занимался самолечением: просил купить таблетки от кашля, пил горячий чай. Сейчас ничего не имеет значение. Олег недоделал много всего... Его подключали к аппарату искусственной вентиляции легких, так как хотели помочь сердцу. Главное, что Олег не впал в кому, а сам обратился в медицинское учреждение. На самом деле, последние анализы были хорошими. Мы думали о предстоящей выписке. Олег переживал, что там не было телевизора. Он очень любил смотреть новости и с утра, и на ночь. Еще обожал биатлон и футбол. Такой вот поклонник ТВ. Олег редко болел, никогда не жаловался на состояние. У него было хорошее здоровье, гены. Никто не мог поверить, что ему 47 лет. Олег был всегда радостным, инфантильным. Бывали у него периоды самокопания, какие-то свои «тараканы», но он быстро возвращался в свое обычное состояние. Незадолго до поездки в больницу он немного постанывал. Я его спросила, что случилось. Он сказал: «Захотелось поохать». Никогда не жаловался. Все ситуации пропускал через себя. Я всегда им восхищалась и буду восхищаться. Такое ощущение, что за пять лет совместной жизни я прошла огонь, воду и медные трубы.
Чему научились у него?
Олег сделал из меня сильного человека, который не обращает внимания на обидные слова людей. Он учил, как преподносить себя, выглядеть эффектно. Иногда доходило до маразма. Он считал, что женщина должна просыпаться и с утра быть с прической, макияжем. Ему было важно, как выглядит человек. Теперь я тоже говорю людям, если вижу, что они красивы. Такая школа Яковлева... Научил меня водить автомобиль. До сих пор слышу его голос, когда еду за рулем. Первое время мы делали круги по Садовому кольцу. Он круто водил и объяснял. Я напишу книгу, в которой соберу воспоминания об Олеге.
Какие традиции были у вас дома? Как проводили время?
Мы могли сидеть дома, смотреть музыкальный канал и обсуждать артистов: их смену имиджа и прочее. Теперь не представляю, с кем буду это делать. Когда мы приезжали на дачу, кидали дротики. Проигравший или мыл посуду, или разжигал костер и готовил шашлыки. Иногда просто дурачились. Ведь Олег профессиональный актер, он отлично шутил.
Он вас ругал за то, что не готовите, ничего толком не умеете делать по дому?
Я не обижалась на него. Дома готовил только Олег. Иногда я пыталась помочь, но он говорил: «Даже не подходи». А он был на «вы» с техникой.
Вы сильно изменились внешне за время совместной жизни с Олегом... Он вас стимулировал всегда шикарно выглядеть?
Да, даже на церемонии прощания я была на каблуках, хоть и не в юбке. Он мне часто подсказывал, говорил мне: «Похудей». Никогда не делал резких замечаний, а всегда подходил к ситуации с юмором. Мы становились лучше. Олег не носил шорты, а с моим появлением начал. Один раз я его уговорила: больше в длинных брюках в летний период он не ходил.
Вы не боялись, когда Олег уходил из группы «Иванушки International», что его сольная карьера не удастся?
Нет, конечно. Ведь он уходил, когда его сольную песню взяли в ротацию популярные радиостанции. Я в него поверила, поддержала Олега в этом непростом решении. Была паровозиком, который сказал: «Давай». Он делал все интуитивно. У нас бывали споры о том, какую песню стоит выпускать. Но Олег любил принимать решения сам. Ему нельзя было говорить строгое «нет», надо было объяснять. Так же обстояли дела и со здоровьем. Ему говорили, чтобы не занимался самолечением. Не было поводов бить тревогу.
Может, он подкосил здоровье таким насыщенным графиком выступлений?
Он отдавал себя без остатка публике, это такая профессия артиста. Олег держался. На последнем концерте пел вживую песню, танцевал и веселил народ. Он переживал, что голос плохо работал, но исполнил «Снегири». У него были какие-то скрытые ресурсы.
Как Олег восполнял запасы энергии?
Иногда он уезжал один куда-то в Европу и мог там часами гулять, наслаждаться архитектурой. Олег был очень начитанным. Он рассказывал историю создания некоторых домов, улиц. Ему не нравились необразованные, глупые люди. Олег отказывался общаться с теми, кто не знал каких-то примитивных вещей. Он рассказывал, что в детстве мама и сестра читали серьезные книги. Олег привык к этому. До последнего дня своей жизни он не переставал образовываться. Когда в подъезде выставляли книги, он всегда часть из них забирал. Ему всегда не хватало знаний.
Какие-то стихи или записи остались от Олега?
Да, в квартире их много разбросано. Буду использовать их во время работы над книгой. Зимой он написал песню «Не плачь», которую мы хотели издать. Олег тогда сказал, что посвятил ее мне. «Что за депрессивная песня?» - поинтересовалась я. Он открыл в себе талант композитора и автора. Слова композиции очень грустные. Строчки «ты даже не знаешь, кого ты теряешь» довели меня до мурашек. Не могла понять, почему он выбрал такое слово. Можно было спеть «бросаешь». Но он сказал: «Мне так нравится». Когда делали трек «Джинсы», работа шла непросто. Он уже предлагал выпустить «Не плачь». Я ему объяснила, что песня не подойдет для лета, лучше подождать до осени. Она выйдет на 40 дней.
Собираетесь ли поставить памятник Олегу, где могли бы собираться поклонники?
Будет захоронение, сейчас решаем этот вопрос с Игорем Матвиенко. Место для фанатов, куда они смогут прийти, пообщаться и вспомнить Олега. Было бы крайне эгоистично просто развеять прах, поэтому решили поступить так. Он всегда в моем сердце. Думаю, Олег не был бы против. Его безумно любили. Мне пишут очень много слов поддержки, соболезнования. Люди говорят, что сидят и рыдают. Я понимала, что его любили, но не думала, что настолько сильно.
Вы храните совместные фотографии, его сообщения в телефоне?
Конечно. Чем-то я обязательно поделюсь, что-то оставлю для себя. Накануне похорон надо было выбрать фотографии Олега, я провела за этим занятием несколько часов. Это было непросто. Открываешь один кадр, вспоминаешь, что было в тот момент. Когда у него увеличилось количество подписчиков в микроблоге, я понимала, почему они это делают. Они хотели что-то знать, я не имею права молчать. Должна была помочь пережить им, себе эту ситуацию, поэтому я решила делиться с ними некоторыми фотографиями. Может, это моя миссия, крест. Мне бы самой сейчас проводника, который бы взял меня за руку и вел, потому что я иду на ощупь.
Как у вас был записан Олег в телефоне?
Олежка, а я у него - Саша. Он не понимал, почему именно так был записан у многих. «Ведь я такой взрослый, мне почти 50 лет, а все Олежка», - недоумевал он. Я говорила ему: «Посмотри на себя в зеркало, где тут 50?» Он часто шутил и прикидывался собакой. Олег был большим ребенком. Могли бегать друг за другом по квартире или он мог кусать меня. Конфликтные ситуации разрешали быстро: мы оба отходчивые. В основном, ссорились из-за работы. Я говорила ему: «Ты артист, тебе надо улыбаться и петь». Он хотел контролировать какие-то моменты, ведь восточный мужчина, а тут женщина в чем-то командует. На него нельзя было обижаться. Мы понимали, что не вечны. Все наши разногласия были лишь творческими. Олег всегда был простым парнем, без звездной болезни. Его невозможно было не любить.
Планировали ли вы родить ребенка? Говорили о детях?
Мы настолько были увлечены сегодняшним днем и нашими отношениями, поэтому не поднимали такие вопросы. Мы не жили по схеме: жениться, потом родить ребенка, умереть в один день. В этом не было необходимости. Олег видел смысл в другом. Наши цели совпали. Кот и кошка... Нам было классно вместе. Я никогда не умилялась детям, этим младенцам, которых постят мамочки в социальных сетях. В основном, они меня раздражали. Никогда не было истерики, что мне срочно надо родить. Не было никогда такого желания абстрактного ребенка от кого-либо.
Вы сейчас живете в квартире Олега?
Конечно. Пока я не вдавалась в юридические моменты. Меня больше беспокоит реализация его творческих планов: книга, выпуск клипа, концерт памяти Олега... Мы не обсуждали вопрос завещания и прочее, когда жили вместе.
Многие издания писали, что Олег употреблял алкоголь...
Пусть говорят об этом. Те, кто считает вправе выдавать такую информацию, получат энергетический бумеранг. Мне больно все это читать. Только близкие друзья были в курсе, что любил Олег, о чем мечтал. Даже Андрей Григорьев-Аполлонов многого не знал. Сейчас люди активно обсуждают последние фотографии Олега, а некоторые пишут, что он выглядит больным. Это не так! Просто у Олега азиатская внешность, он смуглый.
Кто вам помог организовывать прощание, поддерживал после смерти Олега?
Игорь Матвиенко, ребята из «Иванушек International»... Когда я еще была в больнице, туда приехала Ира Дубцова, Майя Серикова. Они привезли какие-то деньги, помогали мне, ведь я ничего не знала о том, что делать, когда человек умирает. Я думала, что в первый же день умру, если его не станет. Просто остановится сердце. Я благодарна близким людям, что еще жива. Мне уже ничего не страшно. После того как я узнала, что такое смерть, мне больше ничего не страшно. Теперь я буду откровенной и местами циничной. Мне нечего терять. Когда мне говорят, что все будет хорошо, я их поправляю: «Не хорошо, а нормально».
Олег мог предчувствовать смерть? Каким был ваш последний разговор?
В последние месяцы говорил пару раз: «Что ты будешь делать, если меня не станет? Например, уеду жить в другую страну навсегда». Но я не придавала этому значения. И песня у него была депрессивная, там очевидное прощание. Наверное, он чувствовал что-то. Нельзя назвать наш разговор в палате больницы последним. У меня нет ощущения, что осталась какая-то недосказанность. Всегда спонтанно признавалась Олегу в любви, так как меня захлестывали эмоции. Он просил закурить, даже когда был в реанимации. Он же выбирал самые крепкие сигареты, курил часто и много. Мы обсудили планы на будущее, концерты, а потом я просто сказала ему: «Пока, до завтра».
