Мама Кирилла Ирина Толмацкая рассказала, как живет после смерти сына. Ей пришлось вновь начать общаться с бывшим мужем Александром. Теперь родители Децла очень хотят, чтобы все спорные моменты разрешились, и они могли снова видеть внука Тони.
Ирина, вы пишете книгу о сыне. Как идет эта работа?
В написании книги мне помогает журналист. В ее основе лежат мои записи — что-то на бумаге, что-то наговоренное на диктофон, мои воспоминания. Мой дневник внутри меня, вся жизнь у меня в голове. Книга, скорее всего, выйдет ко дню рождения Кирилла.
Как часто бываете на кладбище у сына?
Тяжело мне там, но приезжаю, сейчас стала чаще бывать, народ уже сошел. Стало немного проще, но нелегко.
Вам снится сын? Такое же бывает у людей, кто потерял кого-то из близких...
Он от меня и не уходил, со мной все время. Я всегда с ним, а он — со мной. Я встаю утром, разговариваю с ним, можно подумать, что я какая-то сумасшедшая, но мне так легче.
Вы ездите в квартиру, где Кирилл жил с Юлей?
Иногда, чтобы посмотреть, все ли там нормально. Хочу решить вопрос с Юлей и Тони, будут ли они там жить. Если нет, то надо будет продавать, ведь тогда им нужна другая жилплощадь.
А Юля не выходит на связь?
Нет. Я поменяла замки, так как не могла попасть в квартиру, а там рыбки и кошка. Новые ключи от квартиры я предлагала забрать брату Юлии.
Раньше вы часто общались с внуком Тони?
Очень. Тони мог жить у меня по две недели, когда они куда-то уезжали. Я поддерживала сына, когда родился внук. Ведь сама рано стала мамой, знаю каково это. Мы жили тогда у Саши, поскольку мама работала, никто особо не помогал. Сами справлялись: Кирюша ходил в ясли, а я работала. Полтора года можно было только просидеть в декретном отпуске.
Тони повезло, что вы так много времени проводили вместе...
Я работаю, но у меня скользящий график — я управляющий, помогаю подруге в салоне красоты. Могу иногда не выходить, договориться. Тони часто ездил со мной на работу.
Вы хорошо выглядите для своих лет...
Но я ничего не делаю, если честно. Это генетика.
В свободное время одолевают грустные мысли?
Я живу со старенькой мамой, ухаживаю за ней. Она плохо слышит, плохо понимает — болезнь Альцгеймера никто не отменял. Мама до сих пор не знает, что случилось с ее любимым внуком. Чтобы не сойти с ума, некоторые пьют, сидят на антидепрессантах. А я просто стараюсь заполнить пустоту делами: книга, коллекция одежды, сейчас памятник еще будем делать Кирюше.
После трагедии вам вновь пришлось общаться с Александром?
Ну понимаете, Саша — официальный папа. И после ухода остались авторские права, которыми кто-то должен управлять. Я не вникаю в это все. У Кирилла было свое ИП, творчество монетизировалось. Он хотел, чтоб это все досталось Тони. Но есть сложности, ведь Тони официально не его сын: Кирилл не вписан в свидетельство о рождении. Либо мы вступаем в наследство вдвоем с Сашей и отписываем это внуку, чтобы у него потом было образование, медицинское обследование, квартира.
А Юля никогда не работала?
Когда они с Кириллом только познакомились, работала моделью. А последние шесть-семь лет сидела дома, рисовала, занималась ребенком. На фоне того, что происходит, она могла бы продвигать творчество Кирилла. Мне ничего не нужно, хочу, чтоб у Тони все было хорошо.
Юля говорила, что Тони был против вашего появления на телевидении. Так ли это?
Это вранье. Они были у меня, когда я собиралась идти на телевидение. Тони сказал мне: «Ира не ходи, так как непонятно, как потом смонтируют». Но я, никогда не дававшая интервью на ТВ, пошла на Первый канал, так как полилась какая-то грязь. Я была возмущена тем, что они делают. Кирилл никогда не боялся сказать, что ему не нравится. Он любил свою родину, доказывал, что русские хорошие, добрые. Поэтому, я объяснила Тони, что мне нужно идти.
Когда Кирилл поругался с отцом, не предлагали ли вы ему помириться?
Предлагала. Он постоянно говорил, что еще не время. «Я не достиг еще того, чтобы прийти к отцу и показать, что я из себя представляю», — отмечал Кирилл. Он хотел что-то доказать.
А Кирилл следил за жизнью отца?
Ну в наш век информации ему нередко присылали в директ то, что где-то говорил его папа. А сейчас все это оборачивается против него. Его, меня, Юлю сегодня то и дело сталкивают лбами. А когда взрослые не могут разобраться, страдают дети. Мы хотим добра Тони, но поскольку Юля отгородилась, не знаем, что делать. Предлагали вписать Кирилла отцом, но она все обрубила. Поэтому мы с Сашей идем в суд и там оба говорим, что Тони наш внук. И все! Не нужно никаких ДНК! Юля просто жесткая девушка, с ней по-другому надо говорить.
Как-то изменился Александр за годы, которые вы не общались?
Нет, никак не изменился. Для него потеря сына — это трагедия. Он пытается дать Тони всю ту любовь, которую недодал Кириллу. Я думаю, Юля испугалась, что Тони переметнется ко мне и Саше, ведь она пока ничего особо не может ему дать. Не вижу ничего плохого в том, что у него есть дядя и тетя, что они общаются. Я считаю, что нам надо сесть за стол переговоров и решить все вопросы.
Как Тони воспринял смерть отца?
Жутко. Для него это огромная трагедия. Он так любил Кирилла... Наверное, столь сильно только я его любила. У нас была особая связь: мы могли не созваниваться, но чувствовали друг друга. Если что-то случалось у меня, я делилась с ним, а он говорил: «Мама, не переживай, все будет хорошо». У нас был такой девиз.
У Кирилла были ранее проблемы со здоровьем?
Нет, никогда. Но, как сказали врачи, болезнь сердца никак не обнаруживала себя. Он много работал, уставал, жаловался, что рука болела, нога.
Александр заявлял, что якобы Юля довела Кирилла?
Нет, у всех есть семьи, а в них бывают скандалы. Юля ревнивая была. Когда Кирилл фотографировался с другими девушками, могла ругаться, скандалить.
А какие-то проблемы у Кирилла были с наркотиками?
Он не наркоман, не кололся, ничего не нюхал — все это слухи и сплетни.
Фото: Instagram (запрещенная в России экстремистская организация)
