Наталья Фриске: «Я пыталась рассказать Жанне, что беременна, но меня к ней не пустили»

Жанны не стало 15 июня. Полтора года она боролась со страшной болезнью – опухолью головного мозга. Сначала был длительный курс лечения в США и Германии, потом реабилитация в Латвии, затем она вернулась в Россию. В последние месяцы певица жила в загородном доме, с ней рядом были самые близкие – родственники, двухлетний сын Платон и гражданский муж Дмитрий Шепелев.

Наташа Фриске до сих пор заряжает телефон сестры и перелистывает последние фото. О том, как семья прожила год без Жанны, она рассказала редактору Ольге Родиной.

Мама Жанны Фриске: первый подробный рассказ о болезни дочери

Вещи из Америки перевезли?

Да, Жанна продала квартиру. Слетали, часть забрали, оставшееся отвезли в специальное хранилище. Есть даже ее крема, они уже просрочены, но мы все равно не выбрасываем. А косметику я забрала, пользуюсь. Ее одежду почти сразу зачехлили, чтобы она не потеряла запах. Когда очень скучаю, захожу в комнату Жанны, открываю шкаф и нюхаю ее платья.

Одежда до сих пор хранит запах?

Трудно объяснить, какой он. Жанна даже во время болезни пахла чем-то уютным. Я бы носила еще вещи, но мне они не подходят по размеру, у нее же был S и XS. Только кроссовки налезли, в них сестра ходила последний год.

У тебя на руке браслет как у Жанны?

Это ее оберег – красная нить, на ней камушек, она носила его до последнего дня. И вот плеер, там ее песни, в том числе около семи невыпущенных. Одна из композиций была записана во время беременности.

Она о любви?

Да. Мы подписали контракт со звукозаписывающей компанией. Планируем выпустить диск.

Мама мечтала, чтобы у Жанны было женское счастье

За что бы ты сказала спасибо сестре?

За то, что она терпела меня последние три года. Я упертый человек: порой Жанна не хотела принимать лекарства, а я в ответ могла ей нагрубить. Благодарна сестре – она изменила меня в лучшую сторону. Я же была капризная, просто ужасная девчулька. Я смотрела на нее со стороны, училась, как вести себя и не унывать. Помню, Жанна позвонила в конце ноября 2014 года и говорит: «Сис, у меня есть два билета на любимого Марио Бионди. Пойдешь со мной? Только меня надо накрасить!» Я наложила тон, глазки «сделала». И мы пошли на концерт, она уже тогда быстро уставала, проспала почти все выступление. Просыпалась на аплодисментах. «Малыш, ты у меня как бабусенька», – шутила я, и мы смеялись.

В 2008-м в группу «Блестящие» она тебе помогла попасть…

Оль, она меня никогда ни от чего не отговаривала: «Малыш, ну попробуй». Помню, мама была против. Жанна ее уговорила: «Пусть идет. Она там долго не протянет». Оказалась права. Через семь месяцев мне все надоело.

Говорят, Ольга Владимировна просила Жанну уйти из шоу-бизнеса.

Она мечтала, чтобы у Жанны было женское счастье. А в такой профессии это маловозможно, постоянные скандалы, грязь, интриги. Я быстро поняла, что это не мое. Вот сейчас работаю визажистом на дому, и мне очень спокойно. Жанна говорила: «Систер, пусть мужики добывают деньги, а ты занимайся любимым делом». В последние месяцы она часто звонила: «Малыш, я просто так… узнать, как дела. Мне тебя сильно не хватает». В телефоне она у меня записана в папке «Избранное», до сих пор руки чешутся ей набрать.

А где телефон Жанны?

У нас. Иногда заряжаю и просматриваю снимки. Жанка обожала фотографировать Платошку. Есть кадр, где мы стоим у зеркала в одинаковых майках и шортах, только она с пузиком. Во время беременности ей очень нравилось, когда мы одевались одинаково и выглядели как близнецы. Еще остался компьютер со всеми интервью и фотографиями. Недавно открыла его и обнаружила видео, на котором она доит корову.

Корову?

Да! Мы же выросли в глухой деревне Прогрессовка Николаевской области. Нашему дому 284 года, это старая немецкая постройка – наша бабушка немка. Жанне редко удавалось бывать в родных краях. Однажды она прилетела с гастролями в Одессу. Папа как раз был в деревне и забрал ее на пару дней. У нас там такая красота – поля, подсолнухи, абрикосы. Есть даже дерево, которое мы с Жанной посадили в детстве.

Мне снилось, что папа лежит в гробу с Жанной

Наташ, вашу семью постоянно втягивают в скандалы. Как родители держатся?

Больше всего боюсь за папу. После смерти мне снились странные сны, как они вместе с Жанной лежат в гробу. Происходящее сильно ослабило отца эмоционально, сейчас вроде бы получше. Мама каждый день зажигает свечу в комнате Жанны и разговаривает с ней, делится новостями. Ждет, когда Жанна ей приснится. Поклонники спрашивают, почему не видят нас на могиле. Просто мы там бываем либо рано утром, либо поздно вечером, как Жанна «позовет».

О чем-то жалеешь, может, что-то не успела сказать сестре?

В последний день ее жизни меня не было рядом. 13 июня я узнала, что беременна. Приехала 15 июня, чтобы рассказать об этом Жанне. Но у нее началась аллергия, поэтому меня к ней не пустили. В тот же день сестры не стало. На похоронах держалась изо всех сил. Но потом все эти нервы… Я потеряла ребенка.

В мае вы общались с Платоном, ваши отношения с Дмитрием Шепелевым начали налаживаться. Что происходит сейчас?

Он перестал брать трубку. Думаю, Дима никак не может понять, что у нас нет цели забрать Платона. Мы его очень любим и скучаем. Хотим сохранить для него наследство. Чтобы в 18 лет он твердо встал на ноги. Он унаследует квартиру Жанны, в которой мы убираемся и ничего не меняем. Мама даже предложила оставить машину, но за 15 лет она заржавеет. Лучше денег на счет положить.

Меня давно мучил вопрос – как она, зная, что дни сочтены, продолжала вести себя так, будто все хорошо: делала маникюр, ходила в кафе и на концерты?..

Все благодаря Платону. Жанна все понимала и жила только ради сына. Когда поставили диагноз, нам сообщили, что жить ей осталось месяц, от силы два. Но мы не опустили руки. Несмотря на запреты, приносили ей трехмесячного Платошку в больницу. Я стояла «на шухере», а мама в это время катила коляску по коридору. У Жанки были очень слабые ручки, но она обожала держать Платона. Мы сажали ее в кресло, и она кормила сына из бутылочки. Когда во время лечения в Германии сестра сильно поправилась, это был огромный стресс. Я прятала зеркала и объясняла: «Малыш, ты похудеешь. Это все из-за лекарств». Но никто не говорил, что она некрасивая. Она была похожа на милого хомячка. Мы не считали ее больной. Оль, мы никогда не жалели Жанну, и она об этом просила. Говорила: «Да, я больна, но не инвалид. Для меня это как простуда. Справимся!» Но у нас не вышло...