Олег Попов до сих пор остается ребенком
- Источник:
- Личный архив Олега Попова
В детстве, когда родители привозили меня в Москву, самым большим удовольствием был поход в цирк. А уж когда выходил Олег Попов… «Я здесь, я здесь! Подойди ко мне!» – с надеждой кричал я ему, но знаменитый клоун общался с детьми, сидящими у арены, а наши места всегда были очень высоко. В последнюю неделю декабря прошлого года в баварской деревушке, рядом с Нюрнбергом, самая заветная мечта маленького мальчика из города Апатиты осуществилась.
– Номер с авоськой, в которой вы выносили солнце, видели, наверное, во всех странах мира? – спрашиваю я пожилого человека с такими знакомыми молодыми глазами.
– И не говори, Андрей, по сей день подходят и говорят: ваш солнечный луч влетел прямо в душу.
Двадцать последних лет Олег Попов живет в Германии. Десять лет ушло у него на то, чтобы пенсия в 400 рублей, назначенная ему нашим государством, хоть немного подросла. Свой 80-летний юбилей человек, которому рукоплескали Юрий Гагарин, Фидель Кастро, Фернандель, Марсель Марсо и Чарли Чаплин, тоже отметил не в Москве, а в небольшом немецком ресторане. И даже поздравление, подписанное Дмитрием Медведевым, не убедило его вернуться на родину.
– Говорят много, интересно, а вот дела… – отмахивается он. – Да и московскую квартиру я дочке и внукам отдал, что, мне туда туристом ехать? А за русский цирк, Андрей, я очень переживаю. Понастроили в любом миллионном городе зданий, но они по 50, 60 лет не ремонтировались. Написал письмо Путину, пожалуйста, обратите внимание. Потому что если цирки не приведут в порядок, народ будет совсем другой, жлобский. В немецкий государственный «Ронкалли» входишь – сказка от начала до конца, а у нас какие-то сараи, обидно.
– Столько денег для советского цирка, как вы, никто из артистов не заработал.
– Все же отбирали, даже командировочные. Помню, работали в Венесуэле, как раз на мой день рождения, 31 июля. Двадцатитысячный зал переполнен. В антракте прибегает импресарио: «Слушай, тут один миллиардер хочет твой автограф получить». Я говорю: «Ну, давай его сюда». Заходит, расписываюсь, бла-бла-бла, спасибо, до свидания. А когда закончился спектакль, мне вручают конверт: «Это от человека, который у тебя был». Открываю, а там банковский чек, и, хотя по-испански ничего не понимаю, вижу цифры и надпись «миллион». Подходит наша директриса: «Что это такое?» – «Да вот, – отвечаю, – мне подарок на день рождения. Миллион». – «Это деньги не ваши, а государственные! – возмущается она и вырывает бумажку. Я стою, что тут будешь делать, драться? Ну ладно, забирай на хрен. Но самое интересное началось после того, как один товарищ из советского посольства рванул чек обналичивать. Он его протягивает, а банковские служащие давятся от смеха, просто гомерический хохот стоит.
Оказывается, там было написано не миллион долларов или евро, а «миллион счастья».
Олег Константинович раскрывает новогоднюю посылку от нашей съемочной группы и среди деликатесов видит носки красного цвета.
– Вот это мировой подарок, потому что красных носков нет нигде.
– А почему вы носите именно такие?
Попов смеется: – Говорят, дурак и пожарный любят красное.
– Ваша вторая жена Габриелла почти в два раза моложе. Как вы познакомились?
– В цирке, она пришла на представление, а мест не было. Я и отдал девушке свой стул из гримерки. Она потом попросила автограф, а я ее телефон. А когда наш импресарио Канюки сбежал с гастролей со всеми деньгами и я остался с реквизитом буквально в чистом поле, Габи меня приютила. Она тогда работала в аптеке и жонглировала там пузырьками, бутылками.
– Сама научилась или благодаря вашим урокам?
– Нет, сама. Габи всегда мечтала в цирке работать.
– А как вы общались, не зная немецкого?
– У нее разговорник, у меня словарь. Я нахожу слово, а она фразу. Вот так и разговаривали, даже ругались, и гастролировали, конечно. А поженились мы в городе Бреда. Я тогда подумал: «бредовая свадьба» и сочинил песенку, под которую мы выходили из церкви. Ее на колоколах играли.
– Молодая жена, свежий воздух, сон по восемь часов, что еще дает вам силы? Вот мне сорок исполняется, а ощущения, будто сто сорок.
– Оставь немножко ребенка в себе, и тебе будет легче. Ведь я такой хулиган в душе. Правду, наверное, говорят, что старики в детство впадают, но я чего-то не так впал.
