Картина рассказывает о семейной паре, у которой нет детей. Неожиданно главный герой переживает сердечный приступ. Этот случай заставляет его задуматься о наследниках. Есть лишь одна проблема — мужчине поставили диагноз «бесплодие», поэтому он предлагает жене найти будущего отца среди их общих друзей. Получится ли у супругов стать родителями? И как повлияет эта авантюра на их брак и отношения с близкими?
Редакция «СтарХита» узнала у Алены Званцовой, реальны ли события, ставшие основой сценария. Режиссер также рассказала, как ей работалось с Евгенией Брик, для которой проект стал последним.
Изначально картина называлась «Дети», в итоге ее переименовали в «Никто не узнает». Почему решились на этот шаг?
Фильм решено было переименовать, потому что за время, пока он ждал премьеры, вышло множество картин с похожими названиями. Стали думать, что еще в нашей ленте важно, кроме темы взросления взрослых людей и того, что все мы — дети, нуждающиеся в чьей-то безусловной любви, и подумалось о главной ошибке, о спусковом крючке нашей истории… Стали думать. И Женя Брик предложила это название.
Главный герой бесплоден, но после инсульта решает помочь супруге найти донора среди друзей. Весьма необычная история для российских реалий… Как родилась идея такого сценария?
Там речь не об инсульте — его вряд ли получилось бы утаить от супруги. Но да, осознание близости смерти, неясность, когда это все произойдет: через день или через три года? Все это толкает героя к необдуманному поступку. К переоценке собственных внутренних сил, которая позже приведет к тяжелым последствиям. А тема на самом деле вовсе не экзотическая. Я прочитала статью о таких супругах в одном из российских онлайн-СМИ, у героев даже брали интервью. Правда, было одно отличие: там пара очень боялась плохой наследственности будущего ребенка. И вот они, предпочитая все открыто проговаривать с самого начала, выбирали донора из числа своих друзей. Я подумала о том, чем такая история может кончиться. А потом при консультации с врачами-репродуктологами, когда я вкратце рассказала им будущую экранную историю, они кивали и говорили: «Да. Именно так и происходит. Такие решения обычно приводят к плохому результату. Это самый скользкий путь». Я переспросила: «То есть, такие случаи в практике бывают?» — и услышала, что да. И самый плохой путь в этой непростой ситуации — хоть в чем-то солгать друг другу…
Вы собрали крепкий каст Кирилл Сафонов, Виктория Исакова, Александр Робак… А какого было работать с коллегой-режиссером Юрием Быковым?
С Юрием Быковым работалось прекрасно! Во-первых, он отличный артист, во-вторых, роскошно выглядит. Ну и он — умный человек, прекрасно понимающий, что происходит на площадке, что чувствует режиссер. А потому умеющий не тянуть на себя излишнее внимание. Конечно же, он задавал вопросы, если чего-то не понимал. Но так действует любой нормальный артист. Юра отличный, и я, пожалуй, хотела бы поработать с ним еще раз.
Ваша картина стала последним проектом Евгении Брик. Расскажите, пожалуйста, какой вы ее запомнили?
Это наша первая совместная работа с Женей Брик, хотя она снималась в фильмах по моим сценариям, сценариям моего мужа. Она всегда мне нравилась, но, казалось, что при такой яркой внешности человек может оказаться… баловнем судьбы, немного поверхностным? Но Женя оказалась очень хорошим человеком. Не только талантливой, но и очень работоспособной актрисой. Всегда находила силы улыбаться... Понимаете? В любой ситуации. Ее любили все на площадке: от реквизиторов до гримеров и операторской группы. Это многое говорит о человеке. Ведь бывает, что артист мил и приятен с режиссером, с коллегами, а на всех остальных позволяет себе срываться. С Женей принципиально другая история. Ее обожали, с ней шутили, веселились, записывали какие-то смешные ролики… Она была очень хорошая.
Говорят, вы не догадывались о болезни Евгении… Как восприняли новость о трагедии?
Да, я действительно ничего не знала о Жениной болезни. Вообще ничего… Поэтому была шокирована. Узнала о ее смерти от позвонивших журналистов, которые попросили прокомментировать, выразить соболезнования…
Вы много лет сотрудничаете с супругом Евгении — Валерием Тодоровским. Он же стал продюсером картины «Никто не узнает». Поддерживаете ли вы его в тяжелую минуту?
Мы с Валерием знакомы, наверное, около двадцати лет. И, конечно, это уже в определенной степени близкие человеческие отношения. Но бывают же разные ситуации... Одни предпочитают публично переживать горе, другие же не выносят это за пределы семьи, проживая тяжелые моменты только с самыми близкими. Последних я на самом деле очень понимаю. Все, что могу сказать о Валерии, он — очень сильный человек. Он и Женя оказались неимоверно сильными людьми. Конечно, мы продолжаем общаться, у нас есть незаконченная работа, творческие планы. Он по-прежнему внимателен к окружающим, собран и тактичен.
В последние годы мы наблюдаем активное развитие киноиндустрии в России. Появляется все больше качественных сериалов, способных конкурировать с зарубежными проектами. Но с каждым днем вводятся все новые санкции, из кинопроката исчезают иностранные фильмы. Как думаете, отразится ли отсутствие конкуренции на российском кино?
Я не думаю, что российское кино потеряет стимул к развитию. Но и не думаю, что наступит какой-то расцвет. Дело же не в том, что обилие западной продукции не позволяло вырваться на экран талантливым российским лентам. Просто по-настоящему талантливого кино, сериалов и у нас, и за границей делается очень мало. Сейчас просто такого кино на наших экранах будет еще меньше (минусуем хорошие зарубежные фильмы).
Netflix приостановил работу над российскими проектами. Как вы оцениваете действие стримингового сервиса?
Можно, я зайду чуть издалека? Смотрите, когда началась вся эта история с санкциями, меня очень расстроила новость о том, что Стивен Кинг запретил издание своих книг в России. Кинг — хороший писатель. Несмотря на творчество в жанре хоррор, он рассказывает о каких-то главных вещах: милосердии, способности к самопожертвованию… Понимаете, книги и хорошее кино помогают человеку оставаться человеком. Те, кто читает книги, учатся думать. Их сложнее превратить в тупое воинство, способное только есть и спать. Я считаю, что то, что учит людей думать, отнимать у них нельзя.
Сейчас стали появляться фильмы, затрагивающие темы глубинки. Например, в общероссийском прокате показали якутские картины. На ваш взгляд, какие перспективы развития регионального кинематографа?
Якутское кино очень интересное. Думаю, интересным будет любое честное талантливое кино, рассказывающее о жизни что-то, чего зритель еще не знает.
Недавно прошла церемония «Оскара». Следите ли вы за тем, кто получит заветную статуэтку?
Так получилось — я этим не горжусь и не хвастаюсь — что я никогда не смотрю церемонию «Оскар». Наутро узнаю новости из Интернета. Это как-то особенно на мою жизнь не влияет. Ну да, интересно. Но итоги Венецианского, Каннского фестивалей, «Кинотавра» — для меня интереснее.
В этом году не состоится «Кинотавр». А какому бы кинопроекту вы отдали бы главный приз церемонии?
Я, честно говоря, свежих работ коллег, которые бы как раз не были на «Кинотавре», и не видела. Обычно происходит наоборот. Кино получает приз на «Кинотавре» или на западном фестивале, а потом уже выходит в прокат. Но если говорить о полнометражных фильмах последних лет, которые мне запомнились, то это, пожалуй, «Мама, я дома», «Капитан Волкогонов бежал», «Дунай», «Маша»…
Вы много лет в браке с коллегой — режиссером Дмитрием Константиновым. Возникают ли творческие споры или вы, наоборот, друг другу помогаете?
Жить с Дмитрием Константиновым — прекрасно, работать — ужасно. Это шутка, но правда в том, что, конечно, мужу и жене, работающим в одной сфере, бывает сложно. Когда мы просто помогаем друг другу, все отлично. Но работать в одном проекте (а у нас несколько совместных сценариев) очень сложно. И мы предпочитаем делать это только в исключительных случаях.
Фото: пресс-служба
