Несмотря на то, что на сцене «Маски» на НТВ, казалось бы, ростовые куклы — парень-Ананас, Лама с задними лапами на колесиках, диско-Крокодил, их выступления то вызывают мурашки и слезы, то истерический смех. А порой рот сам по себе открывается от удивления.
Это заслуга хореографов-постановщиков номеров — Андрея Царя и Антона Давыденко. Ребята известны в своем цеху — настоящие звезды, чтобы поработать с ними артисты часто выстраиваются в очередь. «СтарХит» побеседовал с Антоном о том, как звезды ведут себя за кулисами проекта.
Как фанатка «Маски», я давно хотела спросить: как вы все это придумываете? Иногда смотришь и думаешь: что курил автор, создавая тот или иной перфоманс?! Орел с цыганами, Крокодил в кровати с наложницами… Что-то ненормальное, сумасшедшее!
Никаких алкоголя и наркотиков! Никто не спонсирует, а это дорого. Все только на свежую голову: чистый креатив и энтузиазм. Мы поделили персонажей — половине героев ставлю я, половине — коллега. Моими первыми клиентами стали Банан, Змея, Лама, Заяц, Солнце и Единорог. Через четыре программы поменялись масками: это был указ генпродюсеров, чтобы глаз не замыливался на одних и тех же образах. Вот из первого выпуска всем запомнился номер Змеи, которая пела «Рамштайн». Все на самом деле начинается с песни. Но я специально не смотрю клипы, чтобы их сюжет не запал в голову и не путал. Песня Du Hast вообще ни о чем, поэтому отталкивался от музыки. И размышлял, куда бы перенести Змею, — в подземелье, в пещеру... Все приходит по ниточке, за день-два складывается в голове. Потом появляются референсы на бумаге, раскадровка. Конечно, есть номера, которые видишь сразу, например, Орел (Марк Тишман — здесь и далее прим.ред.) и цыгане. Там такой хоп-хэй-лалалэй. Плюс сам артист хотел плясок, был очень активным.
Дорого реквизит обходится? Откуда что берете?
Всегда по-разному, но в цифрах не могу сказать, потому что просто не знаю. Я моделирую в голове номер, а потом передаю свои запросы специально обученным людям. Есть художник по реквизиту, у нее свой бюджет и задачи — поиск, создание, изготовление декораций. Иногда мы знали, где взять, отправляли сразу по адресу. К примеру, я участвовал в работе над фильмом «1001 и одна ночь», и там у Филиппа Киркорова был трон. Я вспомнил о нем, когда понадобился трон для одного из номеров Змеи. Делать подобный заново — долго и дорого, поэтому послали реквизитора за тем самым. Зачем платить больше!
В каком сезоне тяжелее было работать с артистами? Кого бы выделили из самых въедливых и дотошных?
Частенько мне звонил Банан (Юрий Стоянов)... К этому надо привыкнуть.
Они у вас так записаны в телефоне в целях конспирации?
Нет, конечно, все с именами. Настолько сильно не шифруюсь. Тем более, я же не стою и при каждом звонке не объявляю: «Итак, внимание, на связи…». В общем, Банан всегда интересовался, что его ждет дальше. Он крутой артист, талантливый режиссер, поэтому, конечно, хотел быть в курсе от и до. Но при этом всегда очень интеллигентно общался, повторял, мол, «я не хочу лезть в вашу работу, понимаю, что не моя стезя, но вдруг где-то смогу помочь и подсказать». Я выслушивал все пожелания, иногда с ними соглашался. Была, к примеру, песня «Яблони», и Стоянов предложил, чтобы мы сделали хореографию его времени — 80-е, дворовые танцы и все такое.
А конфликтов не было на площадке, никто в позу не становился, что не станет такое выполнять?
Когда они надевают маски, то как будто перестают быть звездами, обнуляются. Помню, как в прошлом году я заставлял Ларису Александровну Долину залазить на дирижабль. И она залезла. Думаю, если б она в тот момент не стояла в голове Оленя, то, скорее всего, я бы сам отправился на этот дирижабль и потом еще долго на нем сидел. Когда они без костюма, то чувствуют себя состоявшимися артистами, которые имеют свой образ, в нем известны, постоянно развиваются, личности. А маска — это сразу ноль, публику надо завоевывать с нуля. Поэтому все покладистые, ведут себя как начинающие, слушаются, хотят выделиться, удивить. Даже общаются по-другому. Правда, на первом этапе их всех так запугали, что они боялись слово сказать.
Ну, вы то изначально знаете, кто под масками, или наощупь работаете?
Сначала от нас тоже упорно скрывали. Но приходит момент, когда надо знать, кому ставишь движения. Как-то не выдержал, говорю: «Ребята, мне необходимо понимать артиста, давайте аккуратно делитесь информацией. Я придумал номер, а вдруг там какой-то взрослый человек, который не умеет прыгать». После этого стали предупреждать об особенностях той или иной Маски. Когда приходили гости — Султан и Слон, мы не знали, кто это. Но мне сразу объяснили, что одного из артистов лучше не напрягать вообще - человек возрастной. В прошлом сезоне, помню, намекнули: «Поосторожнее с Оленем (Лариса Долина) во всех смыслах! Делай, что угодно, только не танцы». А по поводу Волка (Карина Кокс), наоборот, сказали, чтоб придумывал посложнее номера, так как зверь отлично двигается. В нынешнем сезоне, что касается постоянных масок, поначалу был чистый риск — имелись только образы и репертуар.
А ЧП случались?
Сами звезды, когда выходили с первой репетиции в костюмах, были просто в шоке. Они и так приехали в маске — в легкой. А тут на площадке на них нахлобучили по 10-20 килограммов сверху. Кто-то видел только в пол, кто-то в бок, Орел (Марк Тишман) был вообще слепой. В одном из номеров ему требовалось выйти из гнезда — в упор поставили стойку. А он пошел в другую сторону, мимо тумбы, пришлось кричать, останавливать песню. На репетиции с огнем его тоже водили по сцене, каждый шаг выверяли, чтоб птичка потом ненароком не подожгла себя на выступлении. А так — периодически всем звездам в масках становилось плохо — у кого-то работали встроенные вентиляторы, у кого-то нет... Понятно, что пока три шажочка сделаешь по сцене, надышишь углекислый газ, нагреют софиты — парилка ужасная. Участники, конечно, трудяги. А представьте, когда танцевальные номера! Носорог просто умирал после прогонов песни «Витамин Д», дышал как собака. Но требовал еще одну репетицию, хотел довести выступление до идеала. Периодически артисты просили перерыв, чтобы продышаться: уйти со сцены, доползти до отдельной комнаты и там снять голову своего персонажа. Если совсем худо себя ощущали, то вместо Маски надевали козырек, который полностью закрывал лицо. Конечно, случались моменты, когда никаких сил не хватало — Единорожка (Ирина Дубцова) вот, помню, однажды в сердцах сказала: «Ребята, я все. Полностью все». Устал человек. Крылья у нее очень сжимали грудную клетку, оттягивали плечи назад.
А с кем комфортнее всего было?
Не хочу никого выделять, чтобы не обидеть остальных. Отдавались все. Но по образу мне Заяц нравится, такой молодец. Костюмы максимально неудобные, многое в них не реализуешь. У Солнца (Марина Кравец) нимб постоянно мешал, после первой программы я уговорил от него избавиться. Я вообще хотел еще больше Солнышко раздеть, но продюсеры оказались против — мол, узнают по фигуре, итак жюри близко ходило. Вот в американской версии с Солнца снимали платье — и героиня оставалась в боди.
Зрители шутят, что под маской Змеи скрывается Лобода, с которой вашего коллегу, Андрея Царя, много, что связывает, — как минимум, брак и общий ребенок. Поэтому у нее, мол, самые крутые постановки…
У меня со Змеей нет общего ребенка, и первые четыре номера делал я! Как теперь это объяснить?! Мы не смотрим на личность. Тем более со многими артистами ведь и раньше пересекались в других проектах. Но никаких отношений и дружбы у меня ни с одной из масок нет. Старались для каждого.
Но вот Пингвин (Азиза) попался с характером, как я поняла. Сам хотел все придумывать.
Мне повезло, я с ним не работал — все номера ставила команда Андрея.
А вы сидели в этот момент и с сочувствием наблюдали?
Нет, мы с сочувствием наблюдали, как Пингвин вылетает, испепеляя всех взглядом. Чем дальше, на самом деле, тем сильнее привязываешься к героям. Артисты больше начинают выкладываться, не хотят уходить, стремятся заниматься, репетировать, усложняют номера. Ни с кем не хочется расставаться. Да, в случае с Пингвином, слышал историю, что, мол, слава Богу. Но до меня не дошло, поэтому не могу сказать, насколько я рад. Он ушел в программе, после которой мы с Царем должны были обменяться персонажами. Так что Бог миловал. Но я все равно готов был работать, искать подход. Ну, вынесли бы ей больше яиц, а то она все с одним ходила.
А Змея как в общении? Она, честно говоря, выглядит стервой.
Она отдается образу. Змеи вообще коварные. Чем ближе финал, тем больше у всех начинается паника. Может, это азарт, вкус близкой победы. Змейке в какой-то момент тоже как будто на хвост наступили, и она начала звонить, писать, волноваться, выспрашивать, что ее ждет.
Кстати, случалось, что звезды соревновались в крутости номеров друг с другом?
С восьмой программы все начали вдруг сравнивать, у кого больше реквизита, чуть ли не завидовали. Постоянно спрашивали, а это чье, а это кому? Помню, Носорог пришел и давай капризничать, почему у него вообще нет декораций. На клетку Змеи грустно показывает: «А это не мне? Ну, понятно». Я объясняю: «У вас такая песня — «Адажио», что к ней ничего не надо, будет и так все красиво». Вот в «Улице Роз» мы нагородили, а тут — не надо. Вроде успокоился. На этапе репетиции у всех синдром недолюбленности. Они ведь не видят полную картину того, что мы держим в голове. Выходят, а на сцене все серое: дежурный свет, какие-то непонятные экраны, не доделанный реквизит, балет вообще иногда не в костюмах. Поэтому всех приходилось успокаивать. И всегда артисты оставались довольны нами, а мы — ими.
Кто следующий снимет Маску, станет известно уже в сегодняшнем выпуске — в 20:10 на НТВ.
Фото: пресс-служба НТВ
