- Источник:
- Инстаграм (запрещенная в России экстремистская организация)
На прошлой неделе закончился показ вокального шоу «Успех». Одной из его участниц была 28-летняя Ирина Богановская. Начинающая певица с девяти лет борется со злокачественным образованием – с саркомой Юинга. Первый раз оно дало о себе знать, когда Ирине было девять. Тогда недуг удалось побороть, но спустя несколько лет наступил рецидив. В 2016-м девушка перенесла операцию по удалению метастаза и курсы химиотерапии в Москве.
Недавно Ирина снова почувствовала себя нехорошо: ей предстоит сложнейшее лечение. Богановская объявила сбор средств на своей странице в социальных сетях. «СтарХит» узнал у артистки и педагога по вокалу о том, как она борется с тяжелой болезнью.
Как вы себя сейчас чувствуете?
Пока стабильно. Я поехала на обследование в Израиль, потому что в России нет такой технологии, которая могла бы мне помочь. Болезнь все время возвращается, только в новом месте. Наши врачи говорят, что могут лечить меня только по старой схеме. В будущем мне предстоит химиотерапия. Я планирую лежать в Москве, но лечиться иностранными препаратами. Приблизительно в конце января мне, возможно, придется вернуться в Израиль, чтобы пройти облучение, если опухоль не уйдет. Его делают только в этой стране, оно стоит около 30 тысяч долларов.
Какие прогнозы делают врачи?
Плохие. В детстве я уже лечилась, ездила в Израиль, но потом саркома снова вернулась. Я жила больше десяти лет с мыслями о том, что больше не буду болеть, однако в прошлом году все повторилось в новой форме – у меня нашли огромную опухоль в легком. Тогда я решила не уезжать за границу, осталась в Москве. Но лечение, как я сейчас понимаю, оказалось безуспешным. Мне все время удаляют часть какого-то органа. В России вообще такие методы, и здесь не очень качественная химия, хотя я наблюдаюсь в действительно хороших больницах. Поэтому пришлось улететь. Часть суммы удалось собрать, но ее недостаточно. В Израиле все очень дорого.
Помогают ли вам другие конкурсанты?
Некоторые участники репостнули мою публикацию в социальных сетях. Я выбыла с проекта на первом съемочном дне, поэтому не сказала бы, что у нас установились дружеские отношения, мы не так уж и много общались. А те, кому удалось продержаться несколько дней в Звездном доме, конечно, успели сойтись с другими ребятами… Мне даже показалось, что некоторые заподозрили меня в обмане. Мол, участвовала в проекте, а потом сразу же заболела. По воле судьбы так и получилось – через две недели после того, как я закончила с «Успехом», у меня было плановое обследование. На нем мои опасения подтвердились.
Тем не менее болезнь не помешала вам участвовать в шоу?
Нет, кроме одного момента. Я чувствовала сильные боли в легком, поэтому сидела на обезболивающих. Принимала их перед выходом на сцену. Не знаю, что было бы со мной, если бы я осталась на проекте. Уже тогда я понимала, что у меня что-то растет в легком и давит на него. А в шоу надо было петь и танцевать, что в моем состоянии было очень сложно. Я много переживала, когда участвовала в проекте, но, как показывает практика, все складывается удачно. Я вовремя узнала об опухоли, при таких диагнозах главное – скорость, с которой определяется появление нового образования.
Что вам дало участие в проекте?
Определенный толчок. На мою просьбу откликнулось больше людей, чем раньше. Охват аудитории стал шире. Многие переживают за меня, и не только знакомые, которые вышли со мной на связь, увидев шоу по телевизору. Это придает мне сил.
Может быть, вы получили полезные советы от экспертов? Какое впечатление они на вас произвели?
Знаете, я была готова ко всему. После того, как покинула проект, продолжила следить за эфирами. Мне кажется, каждый из экспертов был на своем месте и вполне гармонично смотрелся – и Слава [Гнойный], к которому все сначала категорично относились, и Филипп Киркоров, несмотря на его, быть может, резкие высказывания, и Нюша. Не могу сказать о них ничего плохого… Помню, как Филипп Бедросович говорил: «Вы еще так молоды, у вас все получится». Я стояла на сцене и думала, что у меня может не быть времени, как у других.
Как вы проходили кастинг?
Летом заполнила анкету, отправила, потом мне пришло письмо на почту с приглашением. Изначально я не хотела заявлять о своей болезни. Единственное – я, можно сказать, схитрила. Изначально мне отказали, но потом пришло еще одно подтверждение. Я снова поехала на кастинг, на этот раз с другими песнями, и меня взяли. Как я предполагаю, многое зависит от репертуара. Когда спросили, почему я раньше никогда не участвовала в вокальных шоу, сказала, что у меня на то были жизненные обстоятельства. После того, как я назвала диагноз, меня начали расспрашивать об этом.
Чем вы занимались до проекта? Вы же не только певица, но и преподаватель?
Я много чем занималась… Днем преподавала, готовила юных артистов и работала над крупными проектами, вечером ездила на курсы стилистов, в какие-то дни училась шить. Еще я выступала с другими музыкантами в ресторанах, клубах. Одним словом, у меня была бурная деятельность.
Вы же достаточно поздно начали заниматься музыкой – в 20 лет. Что послужило толчком?
На самом деле, у меня всегда была предрасположенность к этому. В детстве я пела, даже думала о том, чтобы пойти в музыкальную школу. Но когда я заболела в девять лет, мне стало не до этого. Потом началась старшая школа, появились другие дела. В институте я все же решила попробовать себя в пении. Когда только начинала, получалось не очень хорошо, но природа все равно взяла свое. Параллельно поступила в музыкальное учебное заведение, чтобы развить свои способности. Я считаю себя хорошим вокалистом, хоть и пою через сильную боль.
Есть ли у вас любимые артисты?
Я отдаю предпочтение не популярным, а самобытным российским исполнителям со своим, личным творчеством – Тине Кузнецовой, Мише Житову… Из зарубежных мне нравятся в основном мужчины, которые уже стали своего рода классикой, – Стинг, Брайан Адамс.
Музыка придает вам сил?
Безусловно. Ради нее я готова преодолеть себя, чтобы со стороны никто и подумать не мог, что я нехорошо себя чувствую. Сейчас, к сожалению, пришлось отложить все дела. Мой диагноз влияет на состояние, меняется внешний вид. Все знают, что больной человек лысеет, худеет и чувствует себя обессиленным. Мне пишут: «Ира, приходи туда-то». Приходится говорить: «Ребята, я не могу».
Что вы почувствовали, когда в первый раз узнали о диагнозе?
Я была очень маленькая и подумала, что все дети через это проходят, приняла диагноз как должное. В 15, когда снова повторилась болезнь, я подумала, что это продолжение того случая. Поэтому сейчас я отношусь к саркоме спокойно и не чувствую страха. Если бы я впервые узнала о ней, будучи взрослым человеком со сформировавшейся психикой, то, конечно, была бы шокирована.
Как к вам относились одноклассники? Пытались поддержать?
Нет, наоборот, издевались. Когда я ходила в платке, его с меня срывали. Я старалась не обращать на злопыхателей внимания, поэтому легко переносила издевки, хотя иногда было обидно. Мне говорили, что я слишком худая и похожа на мальчика. Помню, как приходила домой и говорила: «Наверное, так и должно быть». Если чувствовала себя совсем плохо, не посещала занятия, учителя приходили ко мне на дом. Я не стремилась перейти на домашнее обучение, потому что понимала – надо выходить в социум и общаться с людьми, иначе я могла замкнуться в себе.
Сейчас окружающие помогают?
Да, разумеется, просто некоторые отошли, начали заниматься своей жизнью. К сожалению, не все могут приехать и увидеться. Многие не понимают, что человек в короткие сроки может значительно измениться, стать лысым и худым. Иногда кто-то из знакомых предпочитает прислать сообщение, мол, боится набрать мой номер. А что такого? Подобное поведение кажется мне странным. Хотя после моего выступления по телевизору чаще стали звонить.
Вы каждый день общаетесь с родителями?
Да, у меня вообще очень крепкая связь с мамой и папой, если бы не их помощь, было бы очень тяжко. Родители моих учеников тоже стараются поддерживать – регулярно спрашивают, как у меня дела, просят, чтобы я сообщала о каждом своем шаге. Они ждут, что я вернусь и продолжу заниматься с детьми.
Все медицинские процедуры очень дорого стоят…
Я знала, что нахожусь на грани риска, поэтому что-то получилось отложить. Я родилась в простой семье: папа – водитель, мама – домохозяйка. Иногда она работает, но сейчас сосредоточилась на заботе обо мне. Друзья помогают, друзья друзей. Сейчас мы ищем фонды, этим процессом занимаются две мои очень хорошие подруги. Если так получится, что собранные средства не понадобятся, то перенаправлю их на помощь другим.
Сколько приблизительно времени может занять процесс лечения?
От полугода до года и еще примерно месяц на восстановление, чтобы начать передвигаться самостоятельно. Сейчас для меня это сложно, я хожу с палкой. Скорее всего, буду лежать на больничной койке вплоть до лета 2018-го. Вряд ли получится долго сидеть без дела, я планирую начать работу над сольной программой и писать мотивирующие песни. Единственное, что мне нужно, – силы и немного времени.
Кстати, а что вы думаете о народной медицине, пробовали обращаться?
Нет. Я стараюсь дружить со своими врачами. Те уважают меня за стойкость, а я им доверяю. Специалисты сказали, что мне поможет только нормальное адекватное лечение. А ведь есть еще и разные эзотерики… Думаю, что иной раз стоит просто помолиться и сходить в церковь.
Ирина, вы не производите впечатление человека, который воспринимает происходящее как трагедию...
Так и есть. Если грустить и уходить в полную апатию, это ни к чему не приведет. Каждый борется по-своему. Я считаю, что главное – моральная составляющая, поэтому стараюсь смешить себя и других.
ВЫ МОЖЕТЕ ПОМОЧЬ ирине богановской СЛЕДУЮЩИМ СПОСОБОМ
Карта «Сбербанка» № 5469 3800 4504 8963. Получатель - Ирина Витальевна Б.
