Обратный эффект

Тайну гибели 28-летней фотомодели Юлии Прокопьевой за полтора года так и не удалось раскрыть. Перед Новым годом на свободу вышел единственный подозреваемый - муж модели, фотограф Дмитрий Лошагин, вину которого Октябрьский районный суд Екатеринбурга счел недоказанной. Этой паре завидовали многие. Они путешествовали, публиковали в Instagram (запрещенная в России экстремистская организация) и Facebook (запрещенная в России экстремистская организация) сотни шикарных фото, Дмитрий снимал жену в Греции, Италии, Таиланде... А попасть в их квартиру на 17-м этаже элитной высотки – гигантский loft studio, где они устраивали приемы, – означало приобщиться к богеме. 22 августа 2013 года гости слушали испанскую гитару, смотрели спектакль актеров театра драмы, знакомились с картинами молодой художницы и поздравляли хозяйку с прошедшим днем рождения. Дмитрий подарил Юле Audi TT и шикарный букет цветов. Ночью все поднялись на крышу – любоваться городом и звездами... Потом Дмитрий уверял: после вечеринки он лег спать, а Юлия уехала тусить с подругой. С тех пор она исчезла: на звонки не отвечала, не писала в блог... 24 августа за городом нашли обгоревшее тело молодой женщины. Экспертиза ДНК установила, что это Юля. Следствие предположило: в ночь на 23 августа Лошагин убил жену, вывез за город и пытался сжечь...Через месяц после суда журналист портала Е1.ru Илья Казаков выслушал обе стороны: самого фотографа и мать погибшей модели Светлану Рябову.

Без права обладания

Выйдя из здания суда, 39-летний Лошагин поднял голову: «Я полтора года не видел неба»… На следующий день пришел на могилу Юли. По сугробам пробрался к деревянному кресту и положил хризантемы – ее любимые цветы…

– Дима, в вашем последнем слове на суде было: «Я пережил смерть любимой жены, чудовищные обвинения, предательство. Хочу вернуться к нормальной жизни». Что для вас значит это возвращение?

– После тесной шестиместной камеры заново привыкаю к широкой кровати в спальне. Мягко, темно, тепло. Я полтора года спал на твердой шконке, при свете и в одежде, спасаясь от холода. Удивительно снова чувствовать, как на руки льется теплая вода из крана, ведь пришлось привыкнуть к ледяной... Сейчас привожу в порядок здоровье, восстанавливаю телефонный номер, банковские карты. Какое-то время потребуется, чтобы заново обустроить жилище: лофт разгромлен и разграблен в ходе обысков. Я скучал по работе. Безусловно, рассчитываю в скором времени к ней вернуться. Еще в СИЗО придумал несколько творческих проектов. Отшельничество идеально для внутреннего развития.

– Что внутри вас сейчас происходит? Злость осталась?
– Я ее уже пережил. Когда меня обвинили в смерти жены и закрыли в СИЗО, было состояние полного коматоза. Словно придавило прессом в 10 тонн - и с этим ничего невозможно сделать.

– Как вы узнали о гибели Юли?
– Пришла полиция, у меня как раз закончился «круглый стол» с фотографами и я собирался на съемку. Мне сказали, что нужно поехать опознать тело. Я тогда еще не верил, что ее больше нет. Меня привезли в полицейский участок и сразу стали «плющить»: отобрали телефон, кинули бумагу: «Пиши». – «Что?» – «Все пиши». – «А можно воды попить?» – «Нет». Пришел следователь: «У тебя билеты на завтра в Крым – значит, хочешь скрыться, ты убийца». И начались допросы.

– Основной мотив убийства, приписанный вам Юлиной мамой, – ревность. Вы были ревнивым мужем?
– Юля видела мое отношение к ней, я описал бы его как безусловную любовь, восхищение без права обладания. Она была особенной женщиной, не похожей ни на одну другую. Женившись на Юле, я принял ее условия о свободных отношениях. Я давно понял: когда ограничиваешь человека, срабатывает обратный эффект, и уже человек начинает ограничивать тебя.

– Но почему вы не волновались, что Юля не брала трубку?

– Она часто не отвечала на звонки, меняла SIM-карты, у нее было номеров 20, и она не объясняла зачем. Когда живешь с состоявшимся человеком, просто принимаешь его привычки. Все лето Юля летала то на съемки в Рим, то ко мне на Корфу, то на Урал, то в Прагу – покупать мебель, то снова в Рим: она учила итальянский. У нас было много планов. Мы хотели детей. На вечеринке 22 августа я сказал, как сильно ее люблю. И вдруг все оборвалось…

Запасной вариант

Мать фотомодели Светлана Рябова, живущая в Нижнем Тагиле, начала наш разговор с признания:
– Дима знал, что в Рим Юля летает не учить итальянский, а к любовнику, с которым познакомилась еще до него. Вальтер не раз предлагал руку и сердце, хотел купить недвижимость в Москве, чтобы ей было ближе летать. Это был вариант, которым дочь могла воспользоваться, если бы в браке что-то пошло не так... Дима контролировал каждый шаг Юли, ревновал...

– Как вы общались с зятем после убийства дочери?
– Мы только и делали, что ругались в трубку. 23 августа я не смогла дозвониться до дочки и набрала номер Димы. А мой сын Миша увидел, что Юля перестала выходить в свой блог, и написал о ней «ВКонтакте». Я названивала Диме, он нервничал: «Отвяжитесь все от меня, я сам разберусь. И уберите сообщение «ВКонтакте»…». Через несколько дней сказал, мол, у подъезда Audi – значит, Юля приехала. Но, поднявшись в квартиру, перезвонил: «Она убежала, ушла». Меня
затрясло: «Дим, все, хватит, вызывай ментов!» А он: «Я об этом как-то не подумал…» Но написал в полицию не он, а Миша.

– Что вы почувствовали, услышав приговор суда?
– Я была в шоке. Думаю, пришло время «тяжелой артиллерии». Я знаю, что не были допрошены двое следователей, которые под детектором лжи готовы рассказать, что Лошагин им сознался, как разводил огонь, как горело тело Юли… Я также заключила контракт с московским адвокатом Евгением Черноусовым. Он уже знакомится с материалами дела. А в феврале Свердловский областной суд определит дату рассмотрения апелляции, поданной обвинением.