Михаил Хачатурян
Михаила Хачатуряна посмертно признали виновным в насилии и других тяжких деяниях в отношении трех дочерей, которым на момент трагедии было 19, 18 и 17 лет. Сестра фигуранта Нелли Хачатурян не согласна с приговором. Женщина разъяснила свою позицию в беседе с журналистами после финала судебного процесса.
«Мы считали и будем считать, что это несправедливо. Его просто обвинили для того, чтобы уйти от страшного наказания, вот и все. Доказательства нам, как потерпевшей стороне, не предоставлены. Будем еще обращаться в суды. Изначально адвокаты девочек избрали тактику — поднять все общество. Были задействованы определенные рычаги, чтобы показать девочек жертвами. Но обратной дороги нет…» — уверена Нелли.
Напомним, история сестер Хачатурян — Марии, Ангелины и Крестины — стала достоянием общественности в июле 2018 года. Три девушки убили отца, который на протяжении длительного времени терроризировал их. Все началось с тех пор, как мужчина выгнал из дома мать девочек — Аурелию Дундук, произошло это еще в 2014-м.
«Начал меня бить почти сразу, как я к нему переехала. Первый раз, помню, когда Сереже (сын женщины, — прим. ред.) было восемь месяцев. Праздник какой-то дома, я в нарядном платье, хотела к маме пойти. А он при всех как дал мне по лицу и вдруг стал душить: „Ты из этого дома больше никуда не выйдешь, поняла?!“. Все это видели — сестры его, мама… После этого я не выходила на улицу лет пять. Младшей Марии был годик, когда он более-менее начал меня выпускать. С детьми гуляли его сестры, в магазин и садик тоже они ходили. Я не имела права без его разрешения даже по телефону разговаривать», — вспоминала как-то Аурелия.
На протяжении нескольких лет три сестры терпели насилие со стороны отца
По факту убийства Хачатуряна было возбуждено уголовное дело. Всех троих сестер арестовали и отправили в СИЗО. Затем девушек признали потерпевшими и отпустили из-под стражи, вменив им «запрет некоторых действий». «Я не знаю, что говорить. Я боюсь операторов с камерами, журналистов — всех. К старшим девочкам меня не пускают, только к Марии — она несовершеннолетняя. Это нормально? Я же мать, почему мне нельзя?!» — плакала тогда Аурелия Дундук.
