19 марта 2021 18:00
Мы встретились с выпускницей Бишкекского хореографического училища, балериной театра «Астана-Опера», хореографом, обладательницей национальной премии «Хореограф года» Санирой Шералиевой, которая сегодня отмечает день рождения, чтобы поговорить о современном балете, сложностях и перспективах преподавания русской системы за рубежом.
К своим 27 годам Санира успела поработать с такими именитыми хореографами, как Раймондо Ребекк, Руслан Пронин и Оксана Цветницкая, Джиллиан Уитингам, Луиджи Бонино, Алтынай Асылмуратова и Борис Эйфман. Полученная профессиональная травма существенно повлияла на жизнь артистки: в разгар успешной танцевальной карьеры она решила попробовать себя в роли хореографа-постановщика и добилась успеха в этой сфере. Еще во время учебы в училище она ставила для студентов концертные программы, а после работала с юными балеринами, артистами театра «Астана-Опера» и готовила программы для фестивалей по всему миру.
Санира, расскажите, пожалуйста, где учатся балерины? И сколько длится получение такого образования?
Если мы говорим о профессиональном образовании в странах СНГ, то это очень крупные академии хореографии. Такие как Академия русского балета им А.Я. Вагановой в Питере и МГАХ в Москве. В Астане относительно недавно появилось такое учебное заведение как Казахская Академия Хореографии. Я училась в Бишкекском Хореографическом училище, в основном во всех крупных городах и столицах есть такие специализированные учреждения.
Обычно это крупные города или города, в которые во время войны эвакуировали театры, а педагоги из этих театров потом так и оставались там. Дети принимаются с 8 лет, обычно учатся до 18 лет: там же заканчивают начальную, среднюю школу и полностью отдаются профессиональному обучению, которое готовит артистов балета.
А на пенсию артисты балета уходят рано?
В разных странах по-разному, но в большинстве стран СНГ, если артист пришел в театр в 18 лет, то на пенсию уходит в 38. Ровно 20 лет танцевального стажа необходимо. Конечно, есть такие исключения как Майя Михайловна Плисецкая. Она могла позволить себе выходить на сцену тогда, когда ей этого хотелось. Думаю, кому как здоровье позволяет…
Вам удалось работать по всей Европе и наблюдать за работой других школ. Как считаете, есть ли разница в методике обучения?
Разница есть, но она в нюансах, например, русская методика обучает по четким канонам. Здесь даже кисти рук имеют свой особый градус направления, а также поворот головы и ракурс тела. И это не подлежит каким-либо изменениям. Не хочу сказать, что на Западе все дозволено: в крупных учебных заведениях Италии, Франции и Великобритании ежегодно выпускают огромную плеяду гениальных танцоров. Но искушенный зритель точно увидит разницу. Я получала мастер-классы от таких западных именитых педагогов как Янник Бокуин (Yannik Boquin), Оливье Пате (Olivier Patey), Шанталь Лефевр (Chantal Lefevre), по их методу преподавания открыла для себя отличительные нюансы запада и СНГ. Это очень интересно и познавательно.
А вы часто ходите смотреть на зарубежные национальные труппы на гастролях?
При любой возможности, когда мне это удается. Получаю дикий восторг от изучения национального духа и колорита артистов в других странах. Ярко запомнились уроки классики артистов театра Ла-Скала и Корейской балетной компании. Хотя я с юности работала в международных труппах, и часто видела в работе армянских, японских, британских артистов, но смотреть балет как хореограф-зритель, это совершенно другой вид удовольствия. Я наблюдаю, как артист двигается, как держится, как играет.
Санира, скажите, пожалуйста, что для вас значит балет?
Я абсолютный фанат своего дела. Наверное, лет 5-7 назад я бы говорила, что мне нравятся сцена, зрители, энергия, которой я с ними обмениваюсь. А сейчас, пройдя интересный и очень разный творческий путь, я понимаю, что самое главное — это невероятные люди, ученики, которых я могу воспитать, наполнить их и передать эту необыкновенную магию танца. Это меня действительно вдохновляет. И, знаете, я настолько погружаюсь в процесс и так глубоко проживаю каждое движение с ними, что танцуют мои ученики, а ноги на следующий день болят у меня.
И все же, почему вы решили, что хотите быть хореографом? Ведь вы делали невероятные успехи как артистка балета. Уже на второй курсе были приглашены в театр, практически сразу стали исполнять сольные партии, что небывалая редкость для юных артистов. И в какой-то момент вы сфокусировались на преподавании? Почему?
Все просто. Травма. Травмы в балете — обычное дело. Балетных лечить нелегко. Я все еще танцую, пока не готова распрощаться с балетом. Век балерины очень короткий, хочу успеть получить все самое лучшее от моей профессии. Но это всегда с помощью обезболивающих. Понимая, что не смогу быть танцующей артисткой вечно, но желая быть причастной к любимому делу, я сфокусировалась на смежном направлении. Ведь лучший хореограф для артистов балета — это бывший практикующий балетный, который ушел в преподавание. При этом не исключаю, что займусь еще и научной деятельностью в ближайшее время. Мне очень нравится балетоведение.
Вау, то есть существует наука о балете? Как интересно! Что она из себя представляет?
Да, и об этом мало, кто знает. Проблемами балета занимаются историки, архивисты, социологии, психологи, этнографы, педагоги. Но при этом многие просто не знают о существовании балетоведческой науки. Она включает в себя исследования всех форм танца, теории и истории хореографии, хореографического исполнительства и балетную критику. В планах написать несколько научных статей и даже опубликовать книгу.
