Экс-«ВИА Гра» Татьяна Найник лечится от тяжелой болезни

Экс-«ВИА Гра» Татьяна Найник продала все, что имела, чтобы побороть тяжелую болезнь. Татьяна «кочует» по больницам седьмой год. 36-летняя певица страдает сильнейшим тревожно-депрессивным расстройством, вызывающим судороги, панические атаки, страх, спазмы сосудов, головную боль… Приступ может начаться от любого переживания, но заканчивается только при помощи врачей.

Певица вошла в состав «ВИА Гры» в 2002 году, сменив ушедшую в декрет Надежду Грановскую. Пела вместе с Аленой Винницкой и Анной Седоковой хиты «Стоп! Стоп! Стоп!», «Попытка номер 5», «Good morning, папа!». Потом Надежда вернулась, и Тане пришлось уйти. Она строила сольную карьеру, выступала с группой MayBe до тех пор, пока на ее семью, одно за одним, не начали обрушиваться несчастья…

К гадалке не ходи!

– Это был 2008 год, – рассказывает Татьяна «СтарХиту». – Сначала умер мой любимый папа, за ним собака, которая прожила в нашей семье 13 лет. На меня напали хулиганы, и я получила сотрясение мозга. Потом мамочке поставили диагноз – рак, и тут моя психика не выдержала. Случился первый приступ: меня охватил всепоглощающий страх. Я забилась в судорогах на полу, тело было, как в огне. Я кричала, хрипела, плакала… Не помню, как мама вызвала «скорую». В больнице мне вкололи сильнодействующие транквилизаторы. Я лежала в постели – и не могла встать, есть, пить, фокусировать взгляд в одной точке…

Панические атаки повторялись по пять раз в день. Мама ездила на химиотерапию в онкоцентр, а потом – сразу ко мне. Иногда мне кажется, что именно беспокойство за меня заставило отступить ее собственную болезнь. Друзьям о случившемся мы не говорили. Но информация просочилась. Ведь в больнице меня узнали. Смотрели с любопытством: молодая, знаменитая – и такая беспомощная!

Тогда мы еще были дружны с Аней Седоковой, она звонила мне, поддерживала, мы подолгу разговаривали по телефону. Мне так жалко, что судьба нас позже развела и мы перестали общаться.

Узнав, чем больна, я не знала, что делать. Вернувшись домой, стала искать помощи. На форумах находила врачей с хорошей репутацией, записывалась на прием, мне назначали то капельницы, то таблетки. Но приступы возвращались, стоило мне чем-нибудь сильно обеспокоиться. Если
честно, я даже начала подумывать, что меня сглазили. Обращалась к ясновидящим, гадалкам, побывала у доброй половины «Битвы экстрасенсов». С
меня снимали порчу, сглаз. Но проходило время – и я снова чувствовала приближение страха, которым не могла управлять…

Все было напрасно. Как-то мне посоветовали бабушку-ведунью, живущую в лесу. Я поехала к ней на Украину, остановилась в ближайшей деревне и каждый день ходила к ведунье в лес: 2 км в одну сторону, 2 км – в другую. Она давала мне травы, заговаривала, дней 10 делала «диагностику». Наконец сказала: «Сердце у тебя – погано, желудок – погано, а вот грудь – в порядке». А у меня всю жизнь мастопатия из-за большого размера! Я поняла, что она не может помочь, и вернулась домой.

Новый год в больнице

– Рецидивы случались все чаще. Я запиралась дома, чтобы никто не видел меня заплаканной, изможденной, исхудавшей. Размещала в Интернете старые фотографии, на которых я улыбаюсь и отлично выгляжу. Два года назад, осенью, ко мне в друзья «ВКонтакте» попросился актер и режиссер Александр Терехов. Его мама Маргарита Терехова – знаменитая Миледи из «Трех мушкетеров». Он стал комментировать мои фотографии, восхищался, называл богиней, красавицей. Мы общались, переписывались. Наконец Саша пригласил меня на свидание, и я… испугалась.

Тогда только честно призналась: «Знаешь, я серьезно больна. Не уверена, что у нас что-то получится…» Он воспринял это без паники. Ответил коротко: «Я хочу тебе помочь». С тех пор мы стали, наверное, лучшими на свете друзьями. Когда мне хорошо, Саша со мной гуляет. Когда плохо, несет меня на руках в кровать, успокаивает, обнимает, пока не приедет скорая помощь. Ухаживает за мной, как за родным человеком, хотя я уже не та девушка с фотографий, в которую он влюбился. Я худая, как скелет, меня кормят через капельницу. А он… он терпеливо поит с ложки сладким фруктовым соком. Я так люблю его… И не знаю, насколько его хватит.

Последний приступ случился со мной в нынешнюю новогоднюю ночь. Я чувствовала дискомфорт, тревогу. Но терпела до последнего – не хотела портить праздник ни маме, ни Саше. А вечером уже не могла себя контролировать. Саша на «скорой» отвез меня в ЦКБ. Так что 2015 год мы с ним встретили в палате психиатрического отделения. Сейчас я лежу в другой больнице, частной. Она дешевле.

На лечение в московских клиниках разного калибра мы с мамой потратили уже прорву денег. За два последних года пришлось продать мамину квартиру в Питере, мою – в Москве. Живем теперь недалеко от Химок, занимаем маленькую квартиру в панельном доме. Когда кончились вырученные за квартиры средства, в ход пошли мои драгоценности. У меня, как у любой артистки, остались дорогие подарки-украшения: колье, браслеты, золотые кольца. С ними мне тоже пришлось распрощаться. Оставили только старенькую семейную машину, которой больше 10 лет: в любой момент она может понадобиться, чтобы везти меня в больницу. Моя 94-летняя бабушка хотела нам помочь, отписала маме треть своей квартиры, достались равные доли и двоим ее сыновьям. Но один из них подсунул ей документы на подпись – мол, копия завещания. Она и подписала. А оказалось, он составил дарственную на ее квартиру в свою пользу. Узнав об обмане, бабушка плакала, просила у нас с мамой прощения. Сейчас
мы судимся – бабушка хочет признать ту «дарственную» недействительной. А я отдала последние деньги на оплату адвокатов.

Вскоре после этого пришла хорошая новость: мне рассказали, что в Европейском медицинском центре в Москве появились методики, благодаря которым мое заболевание можно вылечить. Но двухнедельный курс стоит там слишком дорого. Консультация – 400 евро, день пребывания – 1500 евро. В пересчете на рубли лечение обойдется в 1,5 млн руб., а мне взять их негде и продавать уже нечего. Я просто в отчаянии. Обращаюсь ко всем своим поклонникам и просто неравнодушным людям – помогите мне вернуть возможность жить, петь, любить, стать женой и матерью… Вы – моя последняя надежда. Болезнь продолжает развиваться. И чем чаще приступы, тем больше для меня опасность превратиться в «овощ»…