*Андрей Макаревич признан иностранным агентом по решению Министерства юстиции РФ от 2.09.2022.
Настоящий материал (информация) произведен иностранным агентом Макаревичем Андреем Вадимовичем либо касается деятельности иностранного агента Макаревича Андрея Вадимовича.
Андрей Макаревич купил недвижимость не только в Израиле, но и в Грузии. Певец много путешествует по Европе и о возвращении в Россию не думает. А ведь в родной стране у него есть дом, с которым связано много воспоминаний.
«Оказалось, я так же легко привязываюсь, как и отвязываюсь — если речь идет о предметах. У меня дома в Москве осталось много книг с автографами. Я не ставил себе задачу собирать или специально выпрашивать, но так получалось — Левитанский, Окуджава, Аксенов, Веллер, Алешковский, Кабаков, Евтушенко… Стоят на полке. Я знаю, что они целы. У меня не возникает желания ночью вскочить в самолет и полететь их погладить…» — признался артист.
Правда, каких-то вещей певцу все же недостает. «Рыбалки здесь такой нет. Или встать и за грибами пойти утром. Но хорошо, что можно съездить в Финляндию за грибами. Ничего летального, чтобы „ах, мне не хватает воздуха Родины!“ — заявил Макаревич. — Чисто по-человечески не хватает ушедших. Миши Генделева — сильно, до сих пор, хотя уже много лет прошло. Жванецкого мне не хватает, скорее, на сцене. Но люди уходят, и это нормально. Нельзя же каждый раз рвать на себе остатки волос».
Музыкант сожалеет, что в России его признали иноагентом. «Это, конечно, скотство. Но исключительно ради того, чтобы формально не осложнять какие-то ситуации, связанные со мной в РФ: чтобы не навешали еще штрафов, уголовных и административных дел… У меня родственники там. Хрен с ними, буду писать. Физически это не так сложно, в конце концов», — отметил 69-летний Андрей Вадимович.
Прошлой весной у Макаревича родился сын Эйтан. Хоть малыш и появился на свет в Израиле, родители разговаривают с ним на русском. «Он пока болтает на своем языке, достаточно сложном, но с нашим общепринятым почти ничего общего. И очень сердится, что его не понимают. Он же говорит понятные вещи, но никто не может его понять! Потом он уже ходит по стенке, скоро пойдет.
Очень интересно, когда ставишь музыку. Ну, я стараюсь ему ставить то, что сам люблю. Он первую песню какую-то пропустит, вторую пропустит, а на третьей вдруг замрет. И пока она не закончится, он не шевельнется. Вот это мне очень интересно. И это, по-моему, хорошо».
