Игорь Яковлевич сотрудничал с мировыми знаменитостями. Очень плодотворной была его работа с Дмитрием Хворостовским. Именно после этого тандема Крутой стал тяготеть к серьезной музыке. После кончины оперной звезды и ближайшего друга композитор ощутил огромную пустоту как в душе, так и на сцене. Мэтр не видит талантов, равных ушедшей легенде. Никто из артистов не обладает такой харизмой, как Хворостовский.
«Он постоянно контролировал, когда ему включить обаяние, когда улыбнуться. Он, конечно, знал себе цену. С такой уверенностью выступал и говорил. Делал это красиво. Его востребованность была колоссальной. И на сегодняшний день я не вижу того, кто бы мог занять его место. Даже среди баритонов мировой оперной сцены не вижу этого человека. Все эти пузатые баритоны, басы не годятся для сравнения, хотя поющие», — сожалеет Игорь Яковлевич.
В этой связи маэстро испытывает некоторый творческий кризис. Он просто не знает, для кого писать новые песни.
«Смотрите, какая ситуация. За последние лет 10 лет или больше, я уже не помню, мы написали двойной альбом для Димы (Дмитрий Хворостовский, — прим. ред.), альбом Лары Фабиан, альбом с Суми Джо, с Аидой работал, с Димашем. Уровень исполнителей был настолько высок, что сейчас я на полном ходу остановился. Для кого писать? Да, меня, конечно, по старой попсовой привычке тянет открыть звезду, написать хиты. Но это общая какая-то история. Пока все равно я работаю, потому что не работать нельзя», — размышляет Крутой.
К слову, Крутой никогда не мечтал стать известным музыкантом, в отличие от многих коллег. В детстве, как признается Игорь Яковлевич, он не считал, что музыка — достойный способ заработать на жизнь. В музыкальное училище он пришел лишь по наставлению мамы. Родительница разглядела в сыне талант. При этом его взяли с учетом того, что он приехал из глубинки, где не было возможности получить хорошее музыкальное образование.
«Мне больше футбол нравился. Музыку я не воспринимал как свою будущую профессию. <…> Мама поняла, что я свяжу свою жизнь с музыкой. <…> В музыкальное училище я поступил, потому что был из сельской местности, а так мог и не пройти», — вспомнил композитор.