Оксана не называла себя женой Петра, так как у них были достаточно свободные отношения. А в 2018 году Шалыгина окончательно ушла от акциониста. Это случилось через два месяца после того, как он вышел из тюрьмы в Париже.
«Что-то понимать про ситуацию, в которой оказалась, я стала, когда Петр сидел в тюрьме во Франции. Пока он был в заключении в Москве, этого еще не произошло. А во Франции мы расстались на одиннадцать месяцев. И чем дольше мы были друг без друга, тем лучше мне было, тем счастливее я себя чувствовала. Я могла решать за себя, не испытывала давления, которое было всегда рядом с ним. Я начала решать проблемы с булимией, и это тоже добавило понимания. В тот момент, думаю, я начала себя немного растождествлять с ним и вообще понимать, до какого уровня жестокости мы дошли. Потому что то, что я описывала в конце книги, то, что было во Франции, — это запредельный уровень жестокости. Это были не просто бытовые избиения — нет, это хуже. Это было уже пыткой, это можно сравнить с концентрационным лагерем по экстремальности», — признается Оксана.
Шалыгина выпустила книгу «По лицу он меня не бил», в которой детально описала все сцены насилия, через которые прошла. Когда они жили с Петром в парижском сквоте (здание, как правило, нежилое, в котором тусуются неформалы — прим. «СтарХита»), у Оксаны был флирт с другим парнем. Павленский тогда не только избил ее, но и изнасиловал.
«Когда тебя бьют, это одно ощущение, а когда тебя насилуют — совершенно другое. Очень мало места остается в голове, куда можно спрятаться, чтобы не сойти с ума. Довольно сложно осознавать, что близкий человек может делать с тобой такое. Это происходило каждый вечер перед сном. Садистские изнасилования продолжались недолго — несколько дней. Дальше они были уже не нужны. Когда ты полностью лишаешь человека воли, дальше тебе достаточно просто определенным образом на него посмотреть. И ты его уже контролируешь, он тебе покоряется. Ты приходишь и говоришь, что он должен сделать. И он делает то, что тебе нужно. Я не могла сказать «нет», и уйти я тоже не могла», — вспоминает Оксана.
Иногда две их дочери становились свидетелями жестокого обращения отца с матерью. «Алиса мне пересказывала свои воспоминания: «Я сижу на кровати, смотрю мультики, а он тебя рядом бьет стулом». У меня на руках Лиля маленькая, которая только что родилась. И Лиля потом вспоминала: «Я сижу под столом, и он тебя бьет». То есть они все видели и помнят. У них тоже травмы, с которыми мне еще предстоит иметь дело», — поделилась Оксана.
Шалыгина была буквально зависима от Петра и выполняла то, что он хотел. Однажды они на время расстались, полгода не были вместе. По возвращению Оксана отрубила палец. «Он не принимал меня просто так, было недостаточно того, что я осознала, что поступила неправильно, страдала без него, без детей, которых он забрал у меня, не давал с ними видеться. Он все время мне говорил: «Ты должна восстановить связь». Мы встречались каждый вечер, он говорил: «Я хочу, чтобы мы жили вместе, но я не могу тебя так принять, ты нарушила связь между словом и делом и можешь только действием каким-то ее восстановить». Я думала каждый день, просто изводила себя. Потом меня осенило: якудза! Стала читать в Интернете, что предательство можно смыть только кровью, и эта идея сходилась с тем, как мы жили: нужно совершать отчаянные поступки, нужно быть крутым. Мне было плевать на свое тело. И только сейчас я понимаю, что на самом деле сделала с собой, — я действительно отрубила часть себя и, пусть и символически, отдала ее другому человеку. Петр очень гордился этим, говорил, что это метка на всю жизнь: любой мужчина увидит, что это было сделано ради него», — вспоминает женщина.
Из-за романа с Павленским Оксана бросила сына от первого брака. Сейчас парень уже взрослый, ему 18 лет. С мамой он общаться не хочет.
«Я связалась с сыном два года назад в ноябре, как только мы с Петром расстались. Написала ему, что хотела бы общаться. Он почти не отреагировал. Я понимаю абсурдность ситуации — твоя мать пропадает почти на всю твою жизнь, потом возникает и говорит: «Привет, я хочу с тобой общаться». Думаю, что он защищает себя психологически, просто не дает мне больше сделать ему больно. Я мечтаю, конечно, что ситуация изменится. Но для этого нужно время, пока он мне не верит», — рассказала Оксана изданию Wonderzine.
Фото: Андрей Никеричев, Кирилл Зыков/АГН «Москва», Михаил Огнев/PhotoXPress.ru
