Марина Федункив
В недавнем интервью актрису спросили о супруге — Стефано Маджо, вместе они заботятся о долгожданном сыне. «Постоянно наблюдаю за тем, как трепетно муж относится к ребенку, и не могу нарадоваться», — поделилась Федункив.
Марина заговорила и о материнстве, которое полностью изменило ее жизнь. «У меня нет опыта стать мамой в 20, поэтому судить сложно. Мама — новая моя роль, которую я ждала всю жизнь. Новую роль получил и мой муж — теперь он папа. Мы мечтали стать родителями, и это произошло, мы безумно счастливы. Все, что касается ребенка, стараюсь делать сама — не хочу ничего упустить, понимаю, как быстротечен этот миг. Рождение ребенка дает тебе почувствовать истинную, безусловную любовь — желаю испытать это счастье каждой женщине», — отметила она.
Звезда раскрыла имя малыша только в марте, она назвала его в честь дедушки. Теодор появился на свет в октябре прошлого года. К слову, многие пользователи Сети предполагали, что супруги обратились за помощью к суррогатной матери.
Пара еще не показывала сына публике
Артистка опровергала эти слухи, уверяя, что не стала бы скрывать этот факт от общественности. «Мы рассматривали разные варианты. Если бы это была суррогатная мама или усыновление, я бы прямо об этом говорила: дети — это счастье в любом случае. Эти варианты никуда бы не делись, но мы решились на мое самостоятельное вынашивание под надзором врачей, пока этот вариант не исчерпает себя. И решились точно не для общественного мнения. Ведь всегда найдутся те, кто напишет гадости или позавидует. Но у меня, к счастью, очень искренняя женская аудитория. Эти люди и их мнение для меня очень важны», — подчеркивала Федункив.
Марина также говорила, что заморозила яйцеклетки задолго до встречи со Стефано. В какой-то момент актриса отчаялась — никто не подходил на роль отца ее ребенка. «С мужчинами мне не везло, как вы знаете. Детей от своих бывших мне рожать не хотелось. В какой-то момент я все мысли о материнстве убрала из головы, максимально забила график работой, чтобы не думать на эту тему. А потом и вовсе перестала остро переживать: ну, не случится — и не случится», — вспоминала она.
