Наталья Андрейченко пишет откровенную книгу о бывших мужьях. Первый отрывок

Актриса Наталья Андрейченко называет себя человеком мира. Последние десять лет знаменитая Мэри Поппинс путешествует по планете – Россия, Мексика, Швейцария, Австрия, Америка: за ее передвижениями трудно уследить. В поездках она пишет книгу-автобиографию и скоро порадует ею поклонников.

«Назвала ее «Кружево», – говорит «СтарХиту» Наталья. – Потому что в ней описаны встречи, события, разговоры, которые сплетены в ажурный орнамент жизни. Это рассказ о поиске себя, внутренних изменениях, которые во мне происходили, и учителях, дарующих мне новые знания. Мемуары посвящены любви, доброте, благодарности и мистике, которая всегда рядом. Герои – моя семья. Бабушка, мама, мужья Максим Дунаевский и Максимилиан Шелл, сын Митя и дочь Настя, друг – скульптор Григорий Потоцкий… Мексиканское «отшельничество» дало возможность многое осмыслить. Рассказываю о тех, кто посоветовал перебраться в эту страну, о том, как у меня появился дом на берегу Карибского моря. Часто говорю: «Жизнь справедлива. Будь благодарна!» Я в вечном поиске, не останавливаюсь, буду развиваться до последнего часа!»

Вдохновение для рукописи Наталья, по ее словам, черпает во Вселенной.

Над произведением звезда старается работать каждый день и надеется завершить мемуары до конца этого года. На правах эксклюзива Наталья поделилась со «СтарХитом» одним из отрывков.

ИЗ ГЛАВЫ «ЗАПАХ РОДНОЙ»:

«В 1984 году я должна была сыграть главную роль в картине Игоря Масленникова «Зимняя вишня». Одновременно мне поступило другое предложение – жена Петра Первого в американском фильме «Петр Великий». Вы же понимаете, наших актрис в западные фильмы в то время не звали. Я хотела уговорить Масленникова разрешить параллельные съемки. Но тот заявил: «Выберешь американцев, потеряешь роль у меня!» Я была в шоке. Решила посоветоваться с мужем – Максимом Дунаевским. Он подсказал выбрать «Вишню» и перестать валять дурочку. Я продолжала находиться в сомнении, на что моя подруга, актриса Театра им. Ермоловой Наталья Архангельская, одернула: «Ты дура, что ли? «Петр Великий» – это многобюджетное американское кино. Тут и думать нечего – снимайся у них». Я так и сделала.

Прекрасную роль в «Зимней вишне» потеряла, но взамен нашла новую любовь – Максимилиана. Как режиссер Шелл в России был совсем неизвестен, а как актер едва-едва… Когда мне впервые показали его на площадке, я уважительно подумала: «Да, этот может, вполне русский царь…» И мне ужасно захотелось с ним заговорить, а словарный запас был минимальным, первые месяцы объяснялись по разговорнику.

Как сейчас помню, 3 сентября я приехала в Суздаль на одну из съемок «Петра» – очень красивую. И был такой солнечный день, красота, желтые деревья, лошади, огромное поле, царь Петр… Я его увидела издалека и подумала: «Ой, какой интересный мужчина! Нужно с ним познакомиться, все-таки я играю его жену». Набралась смелости, подошла к нему и сказала по-английски: «Я очень зла на тебя. Ты почему сослал меня в монастырь?» Он, конечно, ничего не понял: кто эта женщина, о чем она говорит?.. Но внимание на меня обратил. А фраза, которую я сказала на английском, была единственной, потому что это текст из моей роли. Вот тогда я пожалела, что не слушала режиссера фильма Лэрри Шиллера и не учила английский язык. По графику Макс не присутствовал на съемках постоянно. Но когда он приезжал, мы все вечера проводили вместе. И между нами всегда лежал маленький оксфордский словарь, который он мне подарил. Шелл мне тогда признался, что я – из тех, кого он прежде видел, – была первой русской, которая всегда улыбалась. И его это настолько потрясло, что он был просто загипнотизирован мною и хотел разобраться в подобном феномене.

3 мая 1985 года Максимилиан приехал в Советский Союз, чтобы поздравить меня с днем рождения. Мы находились в номере гостиницы «Космос», когда раздался громкий стук в дверь. Администраторша и несколько милиционеров заявили: «Гостям в номере положено находиться до 23.00! Покиньте номер!» Шелл пытался договориться по-доброму, но те ничего не хотели слушать. Тогда Макс заявил: «В таком случае я уйду с ней!» На что администраторша фыркнула: «Да ради Бога!» И мы ушли на улицу. Всю ночь бродили по Москве, жутко замерзли. А 4 мая Шелл улетел на родину. Унижение было велико, и я поставила условие: оформить брак. Поход в ЗАГС был запланирован на сентябрь 1985-го. Но Максимилиан появился лишь в конце октября и неожиданно заявил: «Я не готов, я холостяк, боюсь брака больше всего на свете!» Я проводила его в аэропорт, обняла, поцеловала и посадила на самолет. И с того момента перестала снимать телефонную трубку, когда раздавались междугородние звонки»…