Подозрения Филина тогда пали на Николая Цискаридзе. Известный танцовщик, вероятно, мог желать зла худруку, так как не получил никакой должности. Николая тогда даже вызывали на допрос, и, к слову, у него было алиби. Напомним, по факту нападения на Филина было возбуждено дело по ч.1 ст.111 УК РФ (умышленное причинение тяжкого вреда здоровью).
В интервью Ирине Шихман в YouTube-шоу «А поговорить?» танцовщик рассказал, как пережил тот сложный период. По его словам, 17 января, в день, когда произошла трагедия, он был на юбилее Станиславского в МХТ, как и Сергей Филин.
«Взяв одежду, я вошел в кабинет Аллы Юрьевны Шполянской. Это человек, которого я обожал, а она — меня. Я сидел в ее кабинете с огромным количеством журналистов. Когда начался этот хайп, многие из тех, с кем мы в тот день пили водку, говорили, что они меня не видели», — отметил Цискаридзе.
Николай утверждает, что против него развернули настоящую травлю. «На меня заявил сам пострадавший. Ты должен написать в конце: имя, фамилия, отчество, «с моих слов записано верно» и автограф. И когда я посмотрел на его заявление, — а он ведь слепой, на минуточку, — вижу (а я знаю почерк его хорошо) ровно по линии написано: «С моих слов записано верно». Это слепой написал! Я стал хохотать», — рассказал Николай.
При этом танцовщик не боялся, что его обвинят. «Не знаю, настоящее ли было нападение. Тот, кого арестовали, вышел по УДО», — добавил Цискаридзе.
К тому же Николай сомневается, что Филин пострадал очень уж серьезно.
«Серная кислота и H2O — это полный трындец. Я слушал, что говорят по телевизору и смеялся. Первое — человек не может говорить. Должны были сожжены волосы, ресницы, если глаза пострадали. Просто укатать человека надо было так, чтобы не было никогда никакой надежды на должность», — добавил Николай.
В деле о нападении на Филина впоследствии был обвинен Юрий Заруцкий, сосед танцора Павла Дмитриченко по дачному кооперативу Большого театра.
По материалам шоу «А поговорить?»
Фото: Legion-Media
