Владимир Епифанцев: «Я жалкий, к тому же больной»

Счастье – не бояться быть дураком

• Восстановить силы после долгого съемочного дня помогает моя большая семья. Разговариваем, размышляем, подпитываем и приумножаем энергию друг друга. Благодаря этому начинаю чувствовать себя бодрее. А еще спасает сон: стоит после окончания очередного проекта провести в постели два-три дня — и все налаживается.
• Меня часто спрашивают, зачем ругаюсь матом. Ну добавил пару ругательств, почему слышат только их? А как же идеи, которые высказываю? На самом деле говорю же потрясающие вещи, открытия делаю не хуже Эйнштейна. У меня много теорий, которые ученым даже не снились. Они по двадцать лет талдычат одно и то же, прочитанное из книг, а я каждый день открываю мир.
• Счастье — в свободе мыслей. Не испытывать дискомфорт, не бояться быть дураком, когда так называют. Счастье — когда не бежишь за каруселью, а садишься и начинаешь кататься. Счастье — когда ты независим от социальных инстинктов.
• Главное правило, которым руководствуюсь в воспитании сыновей, — никаких советов. Сейчас Гордею 13 лет, а Орфею — 9. Считаю, пока рано начинать сопротивляться системе, которая пытается заполнить их лобные доли. Вообще, стараюсь поменьше разговаривать, пока они ничего не понимают, находятся под влиянием общественного мнения, которое кажется интереснее, чем размышления папы. Из всей беседы запоминают пару слов, фраз. Единственное — учу обоих быть открытыми миру. Остальным головы забивает мама.
• Кстати, я никогда не читал книги, с презрением смотрю на написанное и проданное. Это все бизнес, фейк, никакого отношения к знаниям не имеет.

Меня нужно изолировать

• Несмотря на то, что актер, очень редко смотрю кино. Обычно отдаю предпочтение советским или американским черно-белым фильмам. Картина, которая повлияла на меня, — «Андалузский пес» Сальвадора Дали. Российский кинематограф все еще находится в зачатке. Он начался и заглох под натиском Голливуда. В 60-е годы была наивная попытка что-то создать, но ничего никуда не двинулось. А все современное искусство делается ради развлечения. Стильных режиссеров единицы, и все они очень зависимые.
• Мои фавориты — Линч, Шьямалан. Сейчас есть достойные деятели кино, но среди тех, кого принято считать хорошими, много плохих. Например, Кристофер Нолан — отвратительный, снимает, лишь бы сопли выдавливать из людей. Да, есть стиль, фирменные приемы, но он не реализует их как художник, так как трус и хочет быть в коммерческой обойме.
• Мало кто знает, что у меня очень много фильмов, но их никто даже не видел. Просто не хочу ездить на фестивали, с кем-то соревноваться, ждать признания. Сейчас мне интересно просто жить.
• Если бы спросили, кто такой Владимир Епифанцев, то ответил бы — жалкий актеришка, больной к тому же. Без объяснений. Людям нужно доносить мысль, выражаясь их же языком. Одни смотрят и видят — хороший артист, а потом узнают вещи, которые делаю, и начинают осознавать: я на всю голову... И меня нужно изолировать. Просто не способны меня понять, намного проще сказать, что больной.

• Ради роли хоккеиста по прозвищу Кайло в сериале СТС «Новый человек» научился кататься на коньках. В детстве пару раз пробовал на них встать, но после дико болели ноги. С годами ситуация не изменилась. Никогда не любил ни хоккей, ни футбол, ни всю эту ерунду. Вообще, считаю спорт способом компенсации недостатков, неуверенности. Не нравится, когда люди пытаются самоутвердиться за счет физической силы. В принципе, претит то, что имитирует животный мир, где главная задача — проявить доминантность.
• Благодаря съемкам в фильме «Новый человек» мы с Максимом Виторганом и Татьяной Арнтгольц стали друзьями, почти родными. Так случается всегда, когда провожу с людьми много времени. Каждый человек, который попадает под мою энергетику, становится моим зеркальным отражением. Люблю и Таню, и Максима, они чудесные. Так интересно наблюдать, когда придумывают что-то смешное или грустят, как выходят из той или иной психологической ситуации.
• Роль Кайло понравилась тем, что позволено много кривляться, валять дурака и несерьезно относиться ко многим вещам. То есть, в принципе, делать то, что нравится. Поскольку очевидно: жизнь — игра, в которой все корчат из себя каких-то персонажей, а иногда даже верят в серьезность действий.