Юрия Шевчука грозились убить собственные фанаты

Легендарный рок-музыкант 16 мая отметил 59 лет. Он вырос в небогатой семье, родители будущей звезды трудились школьными учителями. Поэтому работать Юра начал рано – летом после восьмого класса вместе с друзьями разгружал машины на кондитерской фабрике. Пока учился в художественном институте, ездил «облагораживать» свинофермы и коровники. С тех пор, по признанию самого Шевчука, он может с закрытыми глазами нарисовать портреты Ленина или Брежнева. А вот первую зарплату за выступление певец получил только в 1987 году, когда поехал на гастроли в Сибирь. Всем музыкантам «ДДТ» заплатили по 15 рублей, дали килограмма три рыбы.

Большим гонорарам за труд взяться было неоткуда, ведь в первой половине 80-х в Советском Союзе рок-н-ролл не находил своих поклонников. А исполнителям порой приходилось здоровьем расплачиваться с недовольной публикой.

«В те времена Юра, к сожалению, часто получал «по шапке», – вспоминает гитарист Сергей Рыженко. – В 1984 году ему пришлось перебраться в Свердловск. Периодически он бывал в Москве и выступал на квартирниках, на одном из них мы с ним и познакомились. Он рассказал мне, почему пришлось уехать из любимой Уфы. После выхода первого альбома его группу начали травить. Якобы сотрудники КГБ требовали, чтобы Юра подписал бумагу, в которой бы обязался никогда не исполнять песни. Но тот отказался.

Еще одной причиной переезда стало то, что в родном городе Шевчука постоянно избивали. Внешне он ничем не выделялся из толпы – ходил в черных брюках, обычном свитере, носил коричневую потертую «шоферскую» кожаную куртку. Никаких рокерских «косух», футболок с черепами. Но недоброжелатели знали его в лицо, с завидной периодичностью подкарауливали и налетали с кулаками. Прямо накануне переезда у Юры произошла стычка с четырьмя бритоголовыми братками, которые как следует его отметелили, живого места на нем не оставили. И недвусмысленно намекнули, что Шевчуку лучше уехать из Уфы, иначе его сотрут с лица земли. Он понимал: слова этих бандюг – не пустой звук. Ведь в те времена нравы были таковы, что тебя могли запросто прибить, отвезти в лес в трех пакетах, закопать, так что никто не найдет – милиция такими делами не любила заниматься…

Поэтому уехать было единственно верным решением. У Юры началась другая жизнь, которая, правда, его не слишком радовала. На новом месте «чистить физиономию» Шевчуку никто не собирался, но видеть тоже были не особо рады. «Не готов наш народ к такой музыке, не понимает он ее…» – говорил он мне с унынием. Тем не менее мы не сидели на месте – выступали, записали альбом «Москва. Жара».

Прошло много времени, и кто-то позвал Юру выступить в Уфе. Деньги обещали хорошие. Он предложил мне отправиться с ним. Но я отказался, у меня были другие планы – собирался отдохнуть в Крыму. А он от идеи не отступился. Поехал. Возвращаюсь я домой, встречаемся с Шевчуком. Спрашиваю его: «Ну как выступление?» Юра со смехом рассказывает мне историю: прилетает он в Уфу, прямо к трапу самолета организаторы подают для него шикарный белый лимузин. Шевчук довольный садится. Авто трогается, и тут Юра видит – по бокам идут четверо широкоплечих мужчин в спортивных костюмах. «Кто это?» – интересуется Шевчук у водителя. Тот отвечает, что это приставленная охрана. Он только было загордился, что дослужился до личных секьюрити, но тут понимает: где-то этих людей уже видел. Присматривается – ну точно, это ж те самые бритоголовые, которые отметелили его накануне отъезда.

А вообще бандиты к Шевчуку всегда относились, как говорится, с «уважухой». В Санкт-Петербурге у нас была репетиционная база в районе Обводного канала, обкатывали там программы, распевались несколько раз в неделю. В этом месте Юру каким-то образом нашли «тамбовские» братки. К нашему огромному счастью, они не собирались никого бить, приходили на базу ради эстетического удовольствия. «Поручкаться» со всеми нами, одобрительно похлопать по плечу было обязательной частью их визита. Вот такие культурные питерские головорезы…»