После событий 1988-го 7 декабря официально считается в Армении Днем памяти жертв землетрясения. Забыть, как сила природы за полминуты похоронила Спитак, частично разрушила Ленинакан, Степанаван и еще 19 городов и 58 сел — невозможно. Случившееся освещалось с удивительной, по советским меркам, масштабностью: все газеты писали о том, как 111 стран объединились, чтобы помочь пострадавшим в стихийном бедствии.
Группа французских музыкантов во главе с Шарлем Азнавуром записала песню Pour toi Arménie, организовала фонд помощи и собрала деньги на постройку 47 новых школ для потерпевших, а в 1989-м в поддержку жертв природной катастрофы вышел альбом Rock Aid Armenia. Даже спустя годы артисты и режиссеры обращаются к теме страшного бедствия: в 2016-м Сарик Андреасян снял фильм «Землетрясение», ну а Александр Котт в 2018-м выпустил картину «Спитак». Но что об ужасах того времени говорят сами очевидцы? И могло ли погибших быть меньше?
Спасательные работы
Землетрясение в северной части республики произошло в 11:41 по местному времени, а через 20 минут по тревоге подняли пожарную часть Ленинакана. В первые часы после сейсмической катастрофы, мощность которой сравнивали с 10 атомными бомбами, в Спитак отправили бригаду медиков из Москвы, а руководить спасательными и восстановительными работами поручили председателю Совета Министров СССР Николаю Рыжкову.
«Примерно через сутки получилось выстроить работу, наладить и скоординировать усилия. Удалось донести: мало плакать, сидеть в оцепенении или кричать — надо действовать, вытаскивать живых. Митингов мы не организовывали, было не до них. Но все начало становиться на свои места. Спасли из-под завалов 16 тысяч человек. А всего вывели из зоны разрушения свыше 40 тысяч», — вспоминал Рыжков.
Николая Ивановича, разъезжавшего по Армении на красном «Икарусе», быстро запомнили местные жители. Только через четыре дня к политику присоединился Михаил Горбачев: в момент трагедии генсек находился в Нью-Йорке. Вероятно, поэтому именно Рыжков стал для пострадавших народным героем, которого нарекли «Всеспасителем» и даже спустя десятилетия радушно встречали в горных деревнях.
«Из очереди выходит пожилая женщина, вся в черном, — рассказывал Николай Рыжков случай в сельском магазине. — Подходит ко мне: узнала. Обнимает, плачет и что-то говорит по-армянски. Я не понимаю ни слова. Позже мне перевели. Эти слова — самое великое, что армянин может сказать, и только в исключительных случаях. Звучит так: «Дай Бог, чтобы твои болезни перешли ко мне...» Да, они меня помнят. И я никогда не забуду этот великий народ».
Спасательные работы осложнялись из-за зимнего периода и горной местности. Дороги были разрушены, а сейсмические толчки в 3,5 — пять баллов, продолжавшиеся в последующие 10 дней, не только пугали выживших, не давая им задерживаться во временных укрытиях, но и уничтожали старания ехавших со всего мира строителей.
Личные истории
Рука помощи
Галуст учился в третьем классе, когда 10-ю школу города Ленинакан (ныне — Гюмри — прим. «СтарХита») стихия снесла как карточный домик. Больше двух суток мальчик пролежал под завалами. До того, как этажи обрушились, а сверху посыпались панельные плиты, ребенок успел схватить за руку одноклассницу Тагуи. Все эти бесконечные два дня девочка оставалась единственной, чье присутствие рядом он ощущал.
«Я и Тагуи все это время держались за руки, но, когда Михаил, так звали спасателя, вытаскивал меня из завала, моя рука разжалась. Тагуи осталась там», — вспоминал Галуст.
К счастью, через несколько часов спасателям удалось расколоть плиту, преграждавшую девочке путь к свободе, и она выжила. Каждый день ребята приходили на место школы, надеясь, что снова увидят товарищей и учительницу, но этого так и не случилось: из всего класса уцелели только Галуст и Тагуи.
Помутнение рассудка
Карине Отанесян было 28, когда случилось землетрясение. 7 декабря было важным днем для девушки: в качестве психиатра она принимала своего первого пациента. После первого толчка Карине выскочила из здания и, увидев, как перед ней падают многоэтажки, в состоянии шока побежала к дому сестры.
«Улицу, на которой она жила, было не узнать. По дороге я видела людей, покрытых кровью, лица в белой пыли. Деревья перегибались до земли, — это был второй толчок. Было ощущение, что это кино, декорации. Люди были в разорванных одеждах, кричали, просили помочь. В белой пыли и штукатурке я застала свою сестру с двухлетним ребенком на руках. Они смогли выбраться из-под обломков. Я с трудом их узнала. Племянника — только по одежде», — признавалась Отанесян.
Творящееся вокруг не шло ни в какое сравнение с тем, что мы видели в фильмах-катастрофах, ведь то была ужасающая реальность. Выжившие мужчины каждое утро вставали и шли на завалы искать близких, соседей, земляков, в надежде, что они уцелели. Многие не выдерживали увиденного: молодые солдаты сходили с ума, женщины, потерявшие детей, впадали в ступор на месяцы.
«Самое душераздирающее для многих было слышать вой — не плач, а именно громкий вой мужчин, лежавших на груде камней собственных домов, под завалами которых были близкие. Помню женщину окаменевшую, совершенно не реагировавшую ни на что. Она стояла рядом с маленьким гробиком, а на улице было очень холодно, я просто вставила ей в рот таблетку», — откровенничала Карине.
Прибывшие на место журналисты столкнулись с женщиной, укачивавшей что-то завернутое в яркий платок, и спросили, не нужна ли ей помощь. Ответ привел корреспондентов в ужас. «Уже не нужна, это мама, — сказала она и развернула шаль, в которой была рука с тремя пальцами с ярким лаком и в кольцах. — Вот, нашла, это кольцо ей папа дарил, — спокойно сказала женщина и медленно пошла, укачивая сверток и что-то тихо напевая», — писали репортеры.
Двигаться дальше
А ведь жизнь должна была продолжаться, несмотря ни на что. Так, семилетний Григор Симонян, которого землетрясение застало на линейке, знал, что его папа каждое утро ищет под завалами тела брата и бабушки. Однако спустя несколько дней Григор пошел учиться: во дворе старого здания школы разбили палатки. Через два месяца дети уже вернулись за парты.
«Многие дети боялись заходить в старое здание школы из страха, что все повторится. Думаю, я тоже боялся. Поэтому родственники отвели меня к психологу. Это была первая в моей жизни встреча с иностранцем — француженкой из «Врачей без границ». Она говорила на своем языке, а рядом сидела девушка, студентка с филологического факультета из Еревана, и переводила. Со временем я начал ценить то, что тогда сделали «Врачи без границ» все больше и больше. И в итоге, можете считать это провидением, я сам стал врачом, главой миссии «Врачей без границ» на Украине», — делился Григор.
Последствия
Не только стихия была виновата в том, что более 25 тысяч человек погибли. «Эта катастрофа потрясла не только всю толщу земной коры, но и всю толщу нашего общества. Рухнуло все, что прогнило: неоправданно оптимистическая схема сейсмического районирования Армении и намеренно удешевленные конструкции многоэтажных зданий, зарегулированная система гражданской обороны и беспомощная система местной администрации… Свой крест, свою вину будем нести мы, члены редакционной коллегии Карты сейсмического районирования СССР, допустившие то, что на Кавказе были приняты заниженные оценки сейсмической опасности», — заключил заведующий лабораторией сильных землетрясений Института физики РАН Николай Шебалин.
Печально известны дома 111-й серии, похоронившие под собой семь тысяч человек. Еще в 1976-м испытатели проверяли проект этих каркасно-панельных девятиэтажек вибромашинами и заключили, что здания ненадежны.
«Я знаю, что Госстрой Армении разработал перечень мероприятий по повышению сейсмостойкости этих зданий, отослав копию протокола в Госгражданстрой. И только через 12 лет, приехав для анализа последствий землетрясения, мы узнали, что эти мероприятия оказались невыполненными, — делился ученый Григорий Ашкинадзе. — Об их негодности знали все. И Госстрой, и Госгражданстрой, и Госстрой Армении, и заказчик наших испытаний, и авторы проекта, и головной институт по сейсмостойкому строительству. Конечно, люди на улице этого не знали, но все, кого это касалось, были в курсе. Но тех, кто участвовал в этом безобразии, давно нет в живых. Ссылка на стихийность и непредсказуемость землетрясения позволила все списать. Говорили, что в Ленинакане ждали максимум 8-бальное землетрясение, а было 9-бальное, но ведь другие панельные дома выдержали!»
Отголоски тех событий звучат до сих пор: несколько лет назад в мэрии пережившего 10-бальное землетрясение Спитака заявили, что о полном восстановлении города говорить рано. Спустя более 30 лет после стихийного бедствия осталось 28 семей общины Джрадзор Ширакской области, нуждающихся в квартирах, с остальными же пострадавшими, по словам начальника управления жилищного фонда и коммунальных инфраструктур Комитета по градостроительству Армении Тани Арзуманян, вопрос решен.
«Бенефициарами реализуемой в зоне бедствия госпрограммы являются 5419 семей, которые состояли на учете в Ширакской, Лорийской и Арагацотнской областях. На данный момент вопрос большинства — 5391 семей — решен. В этих целях было потрачено 70 миллиардов драмов (175 миллионов долларов)», — подытожила она в прошлом году.
