С малых лет Сережа Парамонов проявлял интерес к музыке и выступал на праздниках детского сада в качестве ведущего и певца. После второго класса мальчик поехал в пионерский лагерь, где один из преподавателей так проникся талантом ребенка, что отправился к его родителям: с просьбой отдать сына на занятия по игре на аккордеоне.
В третьем классе Парамонов попал в кружок при заводе «Серп и молот», ну а в четвертом бабушка Нина Александровна привела внука в Большой детский хор Центрального телевидения и Всесоюзного радио. Музыкальный руководитель Виктор Попов устроил конкурс, и Сережа с его чистым звонким голосом и легкой шепелявостью обошел всех претендентов. Впоследствии дефект речи называли изюминкой, которая не раздражала, а умиляла слушателей.
Парамонов изначально был болезненным мальчиком, но слабое здоровье не помешало ему стать солистом Большого детского хора. Весной 1972-го ребенок выступил в Колонном зале Дома Союзов, ну а в декабре пробил его звездный час — на «Песне-72» Сергей исполнил «Песенку Крокодила Гены». В мультфильме про приключения Чебурашки композицию Владимира Шаинского пел взрослый артист, но именно Сережа Парамонов, по мнению Попова, сделал ее «кристально чистой». Куда же пропал вокалист спустя три года? 15 мая 1998-го «советский Робертино Лоретти» скончался, и в памятную дату мы рассказываем, почему ему повезло гораздо меньше, чем легендарному итальянцу.
Ангельский голос
На самом деле сравнение Сережи с Робертино Лоретти было скорее условным, ведь исполнитель Jamaica изначально выступал сольно, а вот Парамонов развивался в рамках хора. В любом случае, слава накрыла советского подростка с головой. Москвич стоял на одной сцене с Муслимом Магомаевым, известна даже история про то, как азербайджанский баритон угощал талантливого юного коллегу чаем со сладостями. На церемонии открытия очередного съезда КПСС именно Сергею доверили вручать букет Леониду Брежневу.
Словом, «маленький Магомаев» в первой половине 70-х был на пике. Он пел «Антошку», «Голубой вагон» и «Песенку крокодила Гены» так, что эти композиции, можно сказать, стали хитами в Японии. Композитор Евгений Жарковский, написавший музыку к «Прощайте, скалистые горы», заплакал, услышав, как Сережа исполняет военную балладу. Ну а Александра Пахмутова создала трогательную «Просьбу» на стихи Роберта Рождественского специально для Парамонова.
Сережа слушал восторженных взрослых и наслаждался статусом народного любимчика. Хор гастролировал по Чехословакии и Германии. «Саму Германию я плохо помню, — признавался один из солистов Виталий Николаев в документальном фильме канала «Россия 1» «Сережа Парамонов. Советский Робертино Лоретти». — Потому что это были двухнедельные гастроли из города в город: отпели — переночевали — следующий город. Помню, все разбрелись по магазинам, а мы сбежали в парк кататься на каруселях. Потом так досталось, больше всего Сереге, он был старше».
Падение с пьедестала
К сожалению, никто не предупредил артиста, чем чревата ранняя слава и как она может закончиться в его случае: ломку голоса никто не отменял. Получилось так, что проблема застала солиста неожиданно — 17 мая 1975-го, исполняя «Просьбу», Парамонов, по сути, «дал петуха», не потеряв контроль над звукоизвлечением. Юноша едва не убежал со сцены, лишь опытный дирижер заставил его выйти на поклон.
Зрители не обратили внимания на оплошность, но Сергей был в ужасе, ведь вся его карьера оказалась под угрозой. И действительно: сперва парень лишился места солиста и сменил репертуар, а затем и вовсе ушел из хора, отныне появляясь в зрительном зале на репетициях.
«Когда я сидел в зале, меня каждый раз душили слезы. Однажды, услышав, как Виталий Николаев поет «Просьбу» Пахмутовой и Рождественского, я расплакался. Что же получается? Эти великие люди специально для меня написали песню, а теперь ее исполняет кто-то другой», — цитировал Парамонова Федор Раззаков в книге «Наше лучшее детство».
Проблема состояла не только в этом: в период ломки голоса юношам нельзя петь, но Сергея устроили в музыкальную школу, и местный директор затащил его в ВИА. Ансамбль ездил по пионерским лагерям, и вокалист надрывал связки, выходя на сцену по несколько раз в день. Вечера заканчивались алкогольными возлияниями, что также не могло позитивно сказаться на артисте.
Но что было делать мальчику, лишившемуся всего в одночасье? Робертино Лоретти сумел заработать родителям на три ресторана, а вот Парамонов пел в хоре бесплатно. Попытка продолжить карьеру в ВИА лишила его возможности обрести сильный мужской голос.
А тем временем по СССР расползлись слухи, что Сергей, выпорхнув из-под крыла Виктора Попова, погиб в автокатастрофе. Знакомые парня шутили, что это хороший знак: мол, Парамонов будет долго жить. Как же они ошибались…
Потерянный музыкант
Музыкальную школу Сергей так и не закончил, имея лишь базовое образование хора Попова, сразу поступил в училище имени Ипполитова-Иванова. Вскоре парень познакомился с Игорем Матвиенко и Сергеем Мазаевым: на «советского Робертино Лоретти» студенты ходили смотреть как на звезду. «Когда я увидел его в училище, это уже был человек с надломленной психикой, хотя мы все были непростые, все много выпивали», — вспоминал Матвиенко.
В учебном заведении Парамонов осознал, что для успеха нужно много трудиться. После легкой славы, упавшей на него словно с неба, это казалось нонсенсом. Поэтому с занятиями не заладилось, и вскоре Сергея отчислили.
Певец хотел снова стать звездой, но в 80-е наступило время андеграундного рока, а создавать такое творчество парень не умел. Бывший солист хора понимал, что утратил талант, которым был наделен в детстве, а к взрослой жизни не подготовился. В какой-то момент он устроился в музыкальную редакцию на радио, где, по сути, был на подхвате: порой брал интервью, подменял корреспондентов.
Возвращаясь домой, на окраину Москвы, Сергей встречался с соседями, каждый из которых норовил налить ему рюмку. Певец тонул в алкогольном угаре, но иногда находил в себе силы выбраться из пучины отчаяния и заняться творчеством. Так, при содействии друзей, под псевдонимом «Сергей Бидонов» наш герой выпустил сборник попурри своих детских песен.
Также Парамонов открыл с приятелями клуб «Кастальский ключ», занимавшийся организацией праздников. Параллельно Сергей экспериментировал с клавишными, пробуя себя в роли аранжировщика и музыканта. Артист даже начал гастролировать по стране с попурри. «15 минут он находился на сцене со своими номерами, и если в зале присутствовали люди его возраста, я видел максимально счастливые лица: они возвращались во времена своей юности», — подчеркивал поэт Александр Шаганов.
Многие спрашивали артиста, почему он не записывает новых песен. Сергей лишь отмахивался, отмечая, что просто хочет помогать другим. И речь шла не только о молодых исполнителях, для которых он являлся кладезем опыта: именно Парамонов посоветовал Шаганову, автору знаменитых хитов «Любэ», самому попробовать выступать. Поэтому в композиции «Ребята с нашего двора» и появились строки, посвященные «советскому Робертино Лоретти».
Печальный финал
Так как у артиста дома частенько собирались приятели-музыканты и иные представители богемы, однажды он встретил девушку своей мечты. Мария Порох на тот момент была востребованной певицей, и Сергею понравились не только ее внешность, но и голос. Через год они поженились, а затем обвенчались в церкви.
Жена советовала певцу вернуться на сцену, но быть средним исполнителем после громкой славы 70-х тот не желал. Вместо этого артист делал аранжировки для группы «77», а еще работал в парке «Сокольники»: Сергей проводил здесь вечера для тех, «кому за 50», тщательно отбирая для публики композиции.
Казалось, все налаживалось, но после рождения ребенка в семье назрел кризис. Несколько лет не прикладывавшийся к алкоголю артист сорвался, потерял интерес к общественной жизни и музыке. Зимой 1998-го Мария забрала сына Александра и ушла от мужа.
Последние полгода Сергей провел в полном одиночестве, что и сыграло роковую роль в трагическом финале его жизни. Мужчина заболел пневмонией, а 15 мая 1998-го умер в собственной квартире от приступа удушья. На похоронах многие искали причины случившегося: виновата бросившая его жена, шоу-бизнес, Виктор Попов, который так и не явился на прощание? «В период, когда он был в хоре, никто не готовил его к тому, что все может измениться. Никто не подумал, что у ребенка может быть душа, которую можно так травмировать», — заключила Мария Парамонова.
Фото: PhotoXPress.ru, Большой детский хор им. В.С. Попова, bdh.ru, соцсети, кадр программы «Модный приговор»
