Советский художник Николай Рушев жил в Улан-Баторе с 1950-го, а после рождения дочки Нади перебрался с семьей в Москву, где устроился на Центральное телевидение. Мама девочки Наталья Ажикмаа была балериной, а оставив карьеру, сосредоточилась на воспитании наследницы.
С самого начала жизнь Рушевой была тесно переплетена с искусством. Хотя папа не учил ее азам живописи, в пять лет Надя сама взялась за карандаш, когда родители читали вслух сказки. Девочка никогда не использовала ластик и не делала эскизов, рисуя «начисто». И чем больше Надежда занималась творчеством, тем очевиднее становилось, что у нее огромный талант.
Какие иллюстрации вписали имя Нади Рушевой в историю живописи? И почему жизнь с виду здоровой девушки оборвалась до совершеннолетия? 31 января исполняется 71 год со дня рождения художницы, и самое время ответить на эти вопросы.
«Сказка о царе Салтане»
Пока первоклассники штудировали букварь, Надя успевала еще и заниматься творчеством. За один вечер Рушева создала 36 иллюстраций к «Сказке о царе Салтане», которую читал ей папа.
Постепенно два любимых хобби девочки слились воедино: Надя сама научилась читать и рисовала композиции по мотивам «Медного всадника», «Евгения Онегина», «Повести Белкина». Художница освоила перо, фломастер и пастель, а в 1964-м журнал «Юность» уже организовал первую выставку 12-летней Рушевой.
Бывали у девочки-вундеркинда и досадные провалы: пушкинист Гессен попросил художницу сделать иллюстрации к книге «Жизнь поэта», и хотя Надя ответственно подошла к задаче, ни один эскиз автора не впечатлил. В итоге рисунки, созданные гусиным пером, попали в музей, правда, уже после смерти Рушевой.
Достижения
В 1965-м «Юность» опубликовала иллюстрации Нади к повести Эдуарда Пашнева «Ньютоново яблоко». К тому моменту художница создала уже пять тысяч рисунков на разную тематику. Нашлись ценители, организовавшие целую серию выставок Рушевой, причем не только в России, но и за рубежом: картины вундеркинда объехали Чехословакию, Польшу, Румынию и даже Индию.
Образы по мотивам прочитанных книг всплывали в голове девочки легко, поэтому ей и не требовался ластик. Так, Надю вдохновили мифы Древней Греции, так что она нарисовала несколько композиций о подвигах Геракла, запечатлела на бумаге образы героев «Одиссеи» и «Иллиады». Не обошла художница стороной и фундаментальный роман Толстого «Война и мир».
С восторгом Надя относилась и к балету «Анна Каренина», хотя не успела увидеть его в исполнении Майи Плисецкой. Глядя на необычную технику девочки, многие полагали, что папа обучил ее мастерству, однако Николай Рушев отрицал это — художник заключил, что раз талант дочки природного характера, то она должна пойти собственным путем, без определения в классическую школу.
Эксперты называли Надю гениальным книжным графиком, ну а сама она мечтала стать мультипликатором и иллюстрировать произведения Лермонтова, Некрасова, Есенина. Успела же девочка сделать рисунки к «Мастеру и Маргарите» Булгакова, да такие, что вдова писателя призналась: Рушева оказалась первой, кто точно раскрыл образ главной героини.
«Рисовать — просто потребность такая… Сейчас вообще… Раньше можно было каждый день рисовать, это уже как-то в привычку вошло, и поэтому в общем-то и произошел такой сдвиг: от этих глупеньких маленьких человечков, коротконогих, большеголовых — к удлиненным фигурам, вот таким композициям. А сейчас, конечно, школа заедает — все 90% времени. Когда приходишь, решаешь что-нибудь, задачку или еще что-нибудь, пишешь и видишь, что у тебя на столе бумажка лежит и так охота забросить подальше все эти учебники и рисовать, рисовать, сколько хочешь и что хочешь!.. Хорошо, когда рисуешь, что хочешь. Вот когда уже начинаешь что-нибудь по заданию, то всегда становится что-нибудь не так. Ну и вообще, каждая вещь, которая по заданию, она уже из души вон. Как у нас было по литературе, с Грибоедовым «Горе от ума».
А вот «Мастер и Маргарита» — единственная такая книжка. Во-первых, я ее делала для себя, а не для кого-нибудь, и даже с некоторым сопротивлением, потому что там кое-кто не хотел, чтобы я ее сделала… Ну да, не хотели, потому, что там другие темы, они-то там… Мама ее позже прочла. А папа, поскольку она там на очереди была, давали на один день, он ее прочел за ночь и все это, конечно, у него перемешалось… И он ее так и до конца не понял. А ее надо так, в общем — понять», — рассуждала Надя в интервью 1969-го.
Неожиданная смерть
Надя казалась взрослым неземным созданием, гением и вундеркиндом, однако во многом она оставалась простой девочкой, мечтавшей о понятном и светлом будущем. В школе она рисовала стенгазеты, а летом 1967-го побывала в лагере «Артек», сильно поменявшем ее мировоззрение. Здесь 15-летняя Рушева познакомилась с будущим режиссером Олегом Сафаралиевым, с которым впоследствии часто переписывалась.
Но что же произошло через два года? В конце февраля 1969-го Надю пригласили в Ленинград, чтобы снять фильм о ее таланте — «Тебя, как первую любовь…» Операторы и режиссеры работали практически без сценария, позволяя Рушевой импровизировать. Так, в один из дней художница нарисовала на снегу прутиком Пушкина-лицеиста, поразив всю группу.
5 марта художница вернулась с отцом в Ленинград, и впоследствии он описал в дневнике запомнившуюся сцену: Надя провожала папу на работу, параллельно делясь своими планами. «Мастера и Маргариту» я завершила. «Войну и мир» — тоже. «Биографию Пушкина», пожалуй, тоже… Буду продолжать Лермонтова, Некрасова, Блока, Есенина, Грина… И, конечно, Шекспира! Но, папочка! Принеси мне сегодня из библиотеки «Дон-Кихота»: вижу новый цикл!» — подчеркивала Рушева.
Ее планам не суждено было претвориться в жизнь: на следующее утро Николай Константинович обнаружил 17-летнюю Надю на кровати без сознания. Через несколько часов она умерла в больнице, так и не очнувшись: врожденный дефект сосуда головного мозга привел к разрыву аневризмы.
На Покровском кладбище художнице установили памятник с изображением Кентавренка — одного из ее рисунков. Впоследствии этот персонаж стал эмблемой некоммерческой организации «Международный Центр Неигрового Кино и Телевидения «Кентавр», ну а в Петербурге в 2003-м появилась скульптура с героем эскиза. Этого уже не увидел Николай Рушев — на основе заметок дочери он написал книгу «Последний год Надежды», а в 1975-м умер от рака.
