Айыллаана Макарова столкнулась не только с равнодушием матери, но и с избиениями отчима, появившегося в семье после смерти папы. При этом девушка трудилась на нескольких работах, чтобы прокормить жестоких и неблагодарных родственников, а душевную боль глушила алкоголем и увлечением тату.
«Я отпустила папу только в 18 лет, — отмечала якутка. — Сколько себя помню, каждый день засыпала с мыслями, задавалась вопросами, почему нет отца, представляла, что он вот-вот зайдет в квартиру и скажет, что это все была неправда, что на самом деле он жив… Знаю, если бы он был с нами, в нашей семье все было бы нормально».
Многие скажут, что основная проблема девушки — алкоголизм, однако это скорее путаница с причиной и следствием. Вероятно, корень психотравмы в смерти папы и равнодушии мамы? Но почему тогда женщина, подарившая ребенку жизнь, не готова поддерживать его в увлечениях и принимать активное участие в судьбе?
«Если говорить об Айыллаане, то ее главная проблема — зависимости, — поясняла Любовь Розенберг. — Причем две: первая — эмоциональная, которая передалась от матери, именно поэтому мама, жившая с отцом-алкоголиком, отдавала всю себя ему, так всегда бывает в созависимых семьях — на первый план выходит зависимый человек, а не ребенок. Айыллаане было очень мало лет, когда не стало отца, поэтому это больше ее фантазия, детские мечты о том, что должен быть кто-то, кто защитит. Папу она помнит отрывочно, поэтому — эмоциональная зависимость плюс — взрослый ребенок алкоголика. Выпивка является для нее единственным способом решать проблемы, так как она склонна к алкоголизму как к заболеванию. При этом эмоциональная зависимость заставляла девушку обеспечивать мать и отчима и терпеть.
Айыллаана — очень спокойный и сдержанный человек, у нее нет истерик и эмоциональных выбросов, но это не значит, что внутри она спокойна. Если от алкозависимости она сможет освободиться лечением или кодировкой, то над эмоциональной в плане сепарации и выделения собственного «Я» нужно будет работать очень много лет. Такой вид зависимости передается и в личных отношениях, а на проекте она ищет людей, на которых может опереться и довериться, выборочно, но при этом отдает всю себя»
Еще более страшные ситуации выпали на долю Даши Поцелуевой из Мурманска: в 13 ее изнасиловал брат отчима, но ни сам отчим, ни мама не поверили девочке. В итоге Дарья выросла, устроилась работать в пожарную охрану диспетчером, а в свободное время принимала наркотики. Девушка не умеет справляться с агрессией, но мечтает измениться, понимая, что иначе будет поздно.
Ева Эванс росла в многодетной семье, где ее постоянно избивал отец. Другие родственники ничего не делали, чтобы помочь ребенку. Тактика игнора сработала и тогда, когда 12-летний брат изнасиловал восьмилетнюю девочку – подростка мама простила, а вот дочку обвинила в случившемся. Как итог – Ева агрессивна, пьет и зарабатывает на жизнь эскортом.
Вероятно, основная проблема обеих героинь не только в самом факте сексуального насилия, но и в отсутствии доверия со стороны родителей. Выходит, самые близкие люди не защитили ребенка, а наоборот встали на сторону обидчика, усугубив травму. И вновь возникает вопрос о матери: почему ей проще обесценить слова и признания дочери, чем выполнить свою непосредственную функцию — обеспечения безопасности?
«Ситуации и мамы Евы и Даши абсолютно разные, единственное общее — инцестуальное насилие. В остальном девочки по-разному прожили травму. Для Евы это тяжелый урок — абсолютное недоверие к миру и сатисфакция этой агрессии, направленной на мужчин в семье, брата и отца, через то, что ее работа сейчас направлена на унижение мужчин. В каждом представителе сильного пола она унижает папу и брата, издевавшихся над ней. Для нее путь раскрытия и проработки травмы очень тяжелый. Ей до сих пор крайне сложно погружаться в детство и что-то рассказывать. Надеюсь, в результате нашей работы я смогу создать обстановку доверия, при которой она сможет открыться не только мне, но и публично, на камеры, это тоже важно.
Даша — любимый мамой ребенок, хотя ее воспитывали жестко. Тоже есть ненависть к отчиму, который не так любил, не так защищал, это частое явление. Даша рано уехала из дома, но так как росла под гиперопекой, устроиться в жизни, как всем гиперопекаемым, ей было сложно. Свобода, отсутствие денег и материнского контроля привели к тому, что ее просто повело во все тяжкие. Мать ее оттуда вытащила, нашла способ приблизиться, став ей подружкой. Это тоже перекос, который ничего хорошего не дает.
Даша самостоятельна и целеустремленна, она может добиться результатов в проекте, если не сломается и не натворит «чудес», что может быть как ответ на некий триггер во время испытаний. В этом отношении есть небольшое сходство Евы и Даши — им крайне сложно открыться миру. У Даши — из-за гиперопеки и жизни в системе, а у Евы —из-за равнодушия в многодетной семье и неоказания помощи в трудной ситуации. У Эванс еще много сопутствующих — жизнь в нищете, поиски способов заработать, что очень травматично в нашем потребительском мире».
На ростовчанку Диану Адаменко поднимала руку мама. Когда Диана выросла, то съехалась с парнем, надеясь создать крепкие отношения, но в итоге бойфренд запер ее в доме и заставил спать с другими мужчинами за деньги. Теперь Адаменко не только выпивает, но и наносит себе физический вред. В чем же ее основная проблема?
«У Дианы сверхгиперопекающая мама. Она любит дочь и никогда не позволит ее обидеть, но сама имеет право воспитывать девочку так, как считает нужным. Эта гиперопека поддерживалась тем, что Диана развивалась в самых разных направлениях: танцы, живопись, языки. Мама — яркая и сильная личность с собственными представления о допустимом. В этом отношении мужское насилие не следствие воспитание отчима или того, что сделали мужчины в семье, мамины партнеры, мама этого не позволяла. Саму мать Дианы тоже никогда никто не избивал, это нереально, тронуть такую женщину.
В этом немного сходится то, что я говорила про Дашу — у Дианы абсолютно инфантильное отношение к миру. Как маленький расшалившийся ребенок, наделавший всякого, неготовый взрослеть, так как в такой семье дети не принимают ответственность. Вот это насилие, которое она пережила, конечно, было травматичным, но пока что она не видит этой ответственности в себе. Я думаю, она пришла на проект, чтобы подрасти, а вот насколько это удастся — покажет время. Девочка яркая, честная, чистая, нежная, но очень много непроработанного детского и связано это с методами воспитания в родительской семье», — заключила гештальт-терапевт.
Девушки сами рассказывают по ТВ о жизненных драмах, осознавая корни своих проблем. Если они принимают эти травмы как факт, является ли это первой ступенью проработки? На чем строится Ваша стратегия по дальнейшей терапии, ведь если бы понимания проблем оказалось достаточно, то участницы бы не попали в реалити, да и нужда в психологах не была бы столь острой?
«Девочки крайне редко ищут проблемы в себе и берут ответственность, в основном — это поиск виноватых, это тоже детская позиция. Безусловно, есть причинно-следственная связь того, что было в детстве, и что происходит потом, но в этом взрослый человек и отличается от ребенка, что берет ответственность за последствия своих решений. Как и в прошлых сезонах, моя главная задача — научить девочек самостоятельно строить свою жизнь, смотреть внутрь себя, а не по сторонам, хочет ли человек чего-то сам, или идет на поводу у окружения, стандартов, референтной группы, которые легко утягивают девчонок, легко ведомых в разные виды зависимости и аддикций.
Никого не хочу выделять и делать ставки, это взрослые девушки со своим опытом и травмами, моя задача — не разделять, а сделать, чтобы каждая работала над собой. Для этого есть родительские недели, встречи с мамами и папами, другие испытания. Надеюсь, наш проект не утратил потенциал и интерес для зрителей, будут новые истории, удивительные открытия. Наблюдайте за нами, мы ждем вас!» — подытожила наш эксперт.
